Крылья
Ты прижался к земле — обложили со всех сторон.
Там — собаки, здесь — волки... И тучей роятся мухи.
Наползли пауки. Не хватает ещё ворон.
Хоть один человек! Хоть один бы — на всю округу...
Мать учила: "Терпи! Прогибайся, они — сильней!
Это значит, умнее, достойнее... В общем, круче!"
Но упрямым пыреем протест прорастал на дне —
Неуместный, ненужный, придушенный, но живучий.
Предрекала училка: "Ничтожества! Вы — никто!
Под заборами сдохнете — шлюхами и бомжами!"
Гордо вскидывал гриву объезженный конь в пальто,
Истеричную дуру с "камчатки" хлестал вожжами
Неумелого мата... Начальник вещал: "Я — Бог!"
Но при этом едва ли дотягивал до Кащея.
Только ты даже вслух посмеяться над ним не мог,
Хоть, противясь ярму, распрямлялась невольно шея.
"Как ты смеешь! — визжали шакалы. — Он — всех главней!
Ну, а мы — просто жалкие звенья наёмной силы!"
И густая тягучая каша рабочих дней
Поглощала тебя, но хотя бы ещё бесила.
И душила тоска изнутри — а куда бежать?
Тупиков лабиринт и тюремные стены быта...
Но зачем-то едва трепыхалась ещё душа,
Не давая тебе стать примерным, тупым и сытым.
Так отчаянно выход искала, что даже плоть
Затрещала по швам, будто крылья вспороли кожу,
Онемевшие челюсти вгрызлись в запретный плод:
Очень кстати созрел — не беда, что был сорван позже.
Свора — ближе и ближе. Кричат вожаки: "Ату!"
Пара выстрелов пульса — и быль превратится в небыль.
Но подросшие крылья, почуявши высоту,
Распрямились, взмывая в омытое солнцем небо...
