Вступаю в круг и не слышу больше криков толпы любопытных белокожих чужаков. Я сам был одним из них, пока не подошёл слишком близко. Низкое алое солнце лавой вливается в зрачки, но не слепит — мне и не нужно видеть глазами. Есть только ритм. Шаг, шаг, поворот. Касаюсь ладонью обнажённой спины танцовщицы — шёлковой и горячей, как полуденное мелководье. Кончики пальцев щекочут перья, прикрывающие её крутые бёдра. Движения завораживают плавностью. Не понимаю, быстро или медленно вращается мир вокруг.

 

Барабаны гулко стучат вместо сердца и колотят по рёбрам, заставляя тело вибрировать. Запрокидываю голову и горстями зачерпываю кипящее небо, расплавленное близостью заката. Созвездия сливаются в текучие капли серебра и ускользают в тёмнеющую глубину.

 

Вдох-выдох-вдох, не смотрю под ноги.

 

Босые ступни едва касаются песка, но чувствуют его угасающий жар. Шаг, шаг, ближе. С нами танцуют высокие костры, с упоением отдающие себя ночи.

 

Я сам — пламя.

 

Она моя прохлада и свежесть морского бриза. Позади оставалось что-то... Её немые жесты говорят, что важно только сейчас — ритм, шаг, взгляд, вдох, — и я разгораюсь, сжигая прошлое. Искрами рассыпаются вчера и завтра.

 

К рассвету остаются только угли.