Из моей сонотеки
Созданный перед самой войной в одной из шарашек сонограф был засекречен восемьдесят лет назад! Он очень долго оставался в забвении.
Несовершенные записи снов хранились, в основном, в архиве НКВД. Там же придумали и название «сонотека».
Военные годы остановили эксперименты. Об изобретении вспомнили только в семидесятые годы. Тогда же оно было рассекречено. Архивные коробки с киноплёнкой были переписаны на магнитную ленту и стали храниться в получивших тогда распространение кассетах.
Мне посчастливилось получить доступ к этому архиву и к сонографу. Я не только просмотрел некоторые сны, но и сделал большое количество собственных записей. Эти записи до сих пор занимают целый книжный шкаф в моём доме. Позже я осуществил оцифровку этих записей. И вся моя сонотека теперь в компьютере.
Мне всю жизнь снились и продолжают сниться одни и те же сны. Мне снятся сны о Хасане! Я десять лет прожил в Посьете, четыре года – во Владивостоке. Не раз бывал на Хасане…
Одним из снов поделюсь с вами.
В поселковом клубе – суета. В десять часов начинается смотр посьетских культурно-просветительных учреждений. Учреждений таких в посёлке аж два, это – клуб, в котором мы сейчас находимся, и ещё один клуб – пограничников. По закуткам сцены разбрелись вокальные и танцевальные коллективы, солисты и баянисты, артисты оригинальных жанров.
Наш Духовой оркестр юных музыкантов Хасанского пограничного отряда – на особом счету. Впереди – районный смотр, и на нас – большие надежды. С восьми часов мы собрались за кулисами. Надо «раздуть» лёгкие, «поставить» губы. Старшина-сверхсрочник Ханси – создатель и руководитель оркестра детей пограничников – уже проверил все инструменты. Подремонтировал кнопку-клавишу на одном из корнетов, подтянул кожаную мембрану на барабане.
Старшина - гениальный самоучка, он самостоятельно освоил основы нотной грамоты, игру на всех инструментах духового оркестра, баян, аккордеон, пианино.
Мы два раза прогнали «набело» наш коронный номер – отрывок из увертюры оперы Верди «Аида». И теперь готовимся к премьере. Доводим до ума, оттачиваем звучание впервые исполняемой песни-гимна Хасанского пограничного отряда. Главная проблема - мы никак не можем сыграть «пиано», вопреки всем стараниям старшины. Изо всех сил надуваем щёки, закатываем глаза, получается слишком громко. Мы заглушаем хор, составленный из молодых солдат срочной службы и жён офицеров.
Листочки нот на наших пюпитрах шевелятся то ли от сквозняков, то ли от ветра, гоняемого по сцене тремя десятками усердных хористов.
В зале рассаживаются первые зрители. Весь зал, непременно, будет забит до отказа, как это было и неделю назад, когда посёлок широко, с поистине русским размахом, отмечал столетие со дня обоснования на полуострове поста охраны военными моряками транспорта «Японец».
Среди разномастного люда компактными группами рассаживаются в креслах бойцы в зелёных фуражках, чёрных бескозырках, защитного цвета пилотках.
- А помнишь, как папка отбирал нас в оркестр? – Прошептал мне сосед, тоже корнетист, Вовка Ханси, при этом следуя, очевидно, ходу своих неведомых мне мыслей, хмыкнул в ладонь.
Я помнил. Прошло каких-то полгода с момента создания оркестра. Тогда был объявлен конкурс среди детей пограничников на замещение шестнадцати вакансий – столько инструментов было в музвзводе отряда.
Поскольку комплект духовых инструментов в части только один, мы оказались сегодня свидетелями занимательного, прикольного, как бы сейчас сказали, случая. Наш двенадцатилетний басист допьяна надышался парами вина, оставшимися в инструменте после того, как музвзвод обслуживал какое-то поселковое мероприятие за пределами отряда. Бутылку с вином пронести на территорию части проблематично, практически невозможно, а вот в медном сосуде – ну кто подумает.
Вот и барабанщику показалось, будто что-то булькает в его инструменте. Сняли мембрану, а там к болту, соединяющему неподвижную тарелку с барабаном, проволокой прикручена запечатанная сургучом бутылка водки. Что-то помешало музыкантам забрать или распить её вовремя. Бутылка досталась Ханси.
(Юный барабанщик поплатился за свою излишнюю наблюдательность, однажды он полдня таскал свой «там-там» с кирпичом, привязанным в том же месте).
Я проснулся от грома аплодисментов, увенчавших исполнение марша пограничников.
** Опубликовано в рекламных целях.)
Почитайте "Сны о Хасане".
