Это

***

 

Какая-то чушь без мозгов упала в сознанья прореху

И с наглой привычкой воров украла себя на потеху.

 

Этот зайчик из ладони не дырявит стены дома,

Это мальчик баритонит, и под руку его дама.

Золотого дня причуды, час незлобный, неподсудный,

Как фантом, зачем-откуда – улетевший парус судна?

 

Моряки живут в туманах и плюют на волны ромом.

Нет, не девки в чуждых странах зажимают горло комом.

Плачет пристань тихой рябью у пустующего брега,

Незаметен ветер слабый в кружевах на танцах снега,

 

И зима гуляет в лето, чуть привык – на обороте.

Подзамерз, судьбой раздетый, – жизнь затихла в окороте.

Не захочешь – не поедешь. Теплоходный шлейф оборван.

Взбунтовалось в буквоеде грех-желание на спор вам.

 

***

 

Эта ночь страшнее смерти, оборвала чувства болью.

Не хотите – и не верьте, изнасилуйтесь любовью.

Протыкает шпага мысли бред восторженного быта,

Ложь процентами начислит, внутрь виденьями забита.

 

Придавили веки розы, а не медь зеленой явью.

Зашипевшие угрозы заставляют слиться с дрянью.

Упирается, натужась, разум – втоптанный осколок.

Ядовитый змей и ужас, и мороз на коже колок.

 

Утопаешь в море мертвом, без воды и одеяла –

На полу лежит, как сверток, у подлунного причала.

Заскулят в Ковше щенята – не наелись жадно вдоволь,

И душа собою смята, не уронит в бездну слово.

 

***

 

Темный блеск холодной стали, как предательское утро,

Пока видеть не устали, растускнелся перламутром.

Ночь сготовила безделье, ни за что не извиняясь.

Горько пахнущее зелье, в преступлении не каясь,

 

Дрожжевой волною вспенит, сгинет с первыми шагами.

И тогда набухнут вены словом, стершимся меж вами,

И тогда проклюнет совесть искру будущих событий.

Постаревшие, как новость, сонмы вскроют холм наитий.

 

Как разбуженные ветки, не стесняясь бледной кожи,

Распрямятся руки в клетке, и вдохнет рот, непохоже

На молитву, или просьбу, шар земной одним глоточком.

Не запутать разом хоть бы жизнь любовным шепоточком.

 

***