Чай с добавлением дождя

1.

Дождь пошёл ночью. Проснувшись, Винни услышал щёлканье капель по крыше палатки и подумал, что дождь может быть и к лучшему, к лучшему хотя бы потому, что Птица-лисица, запертая в тесном брезентовом жилище, не сможет скрыться среди деревьев и вот тут-то и выдаст все свои тайны. Он её сразу так и назвал — Птица-лисица, хотя какая же птица, парящая мыслями в облаках, станет знакомиться по интернету! Но сейчас, ночью, Винни было не до смеха, который вызывал у него ник новой подруги — палатка времён строительства коммунизма, доставшаяся Винни от родителей, не отделяла человека от природы вполне надёжно. Было о чём задуматься. Плюшевый мишка повернулся к Птице, и сразу её рыжие волосы, выбивавшиеся из узкого спального мешка, защекотали лицо. В темноте осторожно намотав локон на палец, Винни попытался сосредоточиться на том, что, утеплившись такими волосами, можно было бы спать в начале июня уже без шапки даже здесь, в северной части Ладожского озера. Но тревога по поводу внезапно налетевшей непогоды не давала уснуть.

Он, менеджер по рекламе, так давно представлялся именем персонажа Милна, что почти всерьёз, вплоть до смолистого соснового запаха, мог вообразить себе опилки, которыми набита его голова. Теперь, когда Птица-лисица заворочалась и что-то недовольно проворчала, плюшевый мишка сообщил смешным голосом, что мёда в рюкзаке ещё много. Слышно было, как шелестят листья под тяжестью дождя, и выводит коленца какой-то неугомонный соловей в сыром распадке, где была разбита второпях палатка — эта поездка была неожиданной и нелепой, как полуденный сон администратора сети.

— Знаешь, — сказала Птица-лисица, — я боюсь, когда-нибудь мой муж захочет ко мне вернуться, и я не смогу сказать нет. У меня какая-то необъяснимая зависимость от этого человека. Я понимаю, что он ничтожество, но мне жалко его. И ещё мне к нему, первому мужчине в моей жизни, было очень трудно привыкнуть, а вот тебя полюбить даже ещё труднее — ведь это наше знакомство искусственное. Я написала тебе — ну и что? Два чужих человека решили вдруг, будто бы идти по жизни вместе — это лучше, чем ничего, и я думаю…

— Не говори так! — вздрогнул Винни, — Ты сама не знаешь, что пытаешься спастись от не слишком-то удачного на твой взгляд нового замужества. Я для тебя не вариант почему-то. Тебе кажется, будто нам не хватит денег расплатиться с твоими долгами, но Бог позволяет свить семейное гнездо, где захочет, а не там, где больше прутиков.

Птица-лисица протянула руку и коснулась лица Винни. Его охватило чувство благодарности за то, что она с ним. Неожиданно спокойствие духа вернулось. Со дня знакомства прошёл всего месяц, и потому обоим ещё трудно было думать, что другой рядом и будет рядом всегда. Дождь зашумел по крыше палатки ещё сильней, делая утро далёким, как будущая старость. Два человека на маленьком гранитном островке расстегнули спальники, прижались друг к другу и стали согреваться самым надёжным, понятным теплом.

 

2.

Винни открыл глаза и увидел свет, проникавший сквозь крышу палатки. На мгновение показалось, будто светит солнце, но тут же порыв ветра обрушил на брезент с деревьев град капель.

— Этот дождь никогда не кончится! — вдруг услышал Винни голос Птицы-лисицы.

— Ничего, ничего! Сейчас заварим какую-нибудь кашу, устроим пир горой, и сразу настроение улучшится.

— Винни, у меня отличное настроение, но я боюсь, нам станет скучно вдвоём, и мы поругаемся.

— А вот и не поругаемся! — Винни завозился, раздеваясь. — Не хочу мочить одежду и пойду за дровами голый. Кто ходит в гости по утрам, парам-парам….

Винни выполз из палатки, ощущая животом ледяной холод травы, и проверил на месте ли лодка. Дождь, казалось, прекратился, но, когда обнажённый человек с топором ринулся в лес, дрожа всем телом, тогда, с упорством киношного маньяка, с неба снова хлынула вода. Вскоре вышла на берег опечаленная Птица-лисица, встала на плоский камень и услышала удары топора. Она думала в этот момент, что ей уже тридцать два, а жизнь по-прежнему не устроена и приходится мокнуть в каком-то болоте, в то время как подруги со своими состоятельными мужьями летают отдыхать в Египет. Несколько чаек сидело на высоком квадратном камне, который возвышался посреди бухточки, словно трибуна для упитанных народных избранников.

Когда костёр загорелся и Птица-лисица с кислым лицом появилась у палатки, Винни осторожно обнял женщину за талию и коснулся щекой рыжих, взлохмаченных волос:

— Знаешь, Птица, это так здорово, что я тебя встретил!

— Неизвестно здорово ли. Ты думаешь, так просто будет со мной? Вот я сейчас начну всякие претензии предъявлять. Вообще, мне здесь не нравится. Давай вернёмся в город.

— Ты это серьёзно? Мы не можем вернуться. Столько времени сюда добирались. Подумаешь погода!

— Вот видишь! А я хочу домой. И вообще, я сомневаюсь, что у нас с тобой что-то серьёзное получится. Ты, конечно, очень милый, но у тебя нет жилья, маленькая зарплата и ещё куча проблем. Никогда больше не буду знакомиться по интернету!

— Ну, знаешь! Ты хочешь попинать меня ногами? Было такое выражение у моего тренера по каратэ. Давай, пинай! Но если мы вернёмся, ничего нельзя будет поправить, никакие ласки-глазки не помогут.

— Ну и пусть!

Птица-лисица сама не понимала, что с ней творится. Ей было плохо, и это требовало каких-то действий. Казалось, до боли жалко Винни, но уже понесло, уже захватило душу гадкое чувство, и мир представлялся устроенным так, чтобы специально причинять ей как можно больше неприятностей. Винни хмуро возился с котелками, сыпал крупу, а его спутница только из соображений приличия нехотя доставала хлеб и миски с ложками. Дождь то прекращался, то начинался снова. В этом монотонном чередовании было столько выматывающего упорства, что обоим людям уже ни о чём не хотелось говорить. Они молча поели, выпили чай и поспешили забраться в палатку. Оба ясно понимали, что возвращаться по такой погоде немыслимо.

 

3.

«Птица-лисица, вот она лежит рядом. Глаза её, как агаты, а волосы — настоящая рыбачья сеть, в которой запуталось солнце, — Винни опёрся на локоть, с отвращением чувствуя, как мёрзнут ноги во влажном спальнике, — Вот если она завтра уйдёт из моей жизни, то появится другая женщина. Кажется, всё просто. Но вместе с Птицей-лисицей уйдёт какая-то часть души. Вместе с каждой любовью отмирает часть меня самого, часть отмирает и приближается старость. Вот мне уже тридцать шесть лет, уже у всех женщин, с которыми я знакомлюсь, есть дети, уже и сам я разведён, а я так и не знаю, что заставляет меня искать ту, единственную… да и есть ли она на свете? Вот Птица-лисица больше других на единственную похожа, но и её-то я не могу понять!» Винни с такой злостью отогнал комара, словно его укус грозил немедленной смертью. «Бац-бац-бац!» — барабанили капли по крыше. Где-то два раза крикнула кукушка и замолчала. Птица-лисица достала складное зеркальце и стала разглядывать своё лицо. Она не считала себя особенно красивой, но всегда была уверенна, что на мужчин почему-то действует неотразимо. Сейчас Птица-лисица казалась себе уродливой, как разбившийся телефонный аппарат, который она недавно нарочно, в припадке раздражения сбросила со стола у себя в лаборатории. Винни поджёг пластинку от фумигатора и помахал ей, рассеивая дым, — комары заметались по палатке.

— Винни, ты знаешь, я такая странная.

— Есть немного.

— Я хотела сказать, что вообще-то всё здорово — просто я немного замёрзла и немного не привыкла завтракать под проливным дождём.

— Уже?

— Что уже? — Птица-лисица готова была взорваться снова, чувствуя, что её на чём-то смехотворном поймали.

— Ослик Иа-Иа уже нашёл свой хвост в чертополохе. Входит и выходит. И я того же мнения!

— Мишка, ты очень милый. Знаешь, я, пожалуй, выйду за тебя замуж.

— А под мой спальник ты сможешь забраться? А то, может, тебя уже совсем скрутило от холода?

— Я, пожалуй, смогу. Только давай ещё чаю выпьем. Ты сможешь разжечь костёр?

— Ха-ха! Костёр? Мишка такой предусмотрительный — даже не поленился наполнить термос. Если не считать, что в котелок успело упасть десяток капель дождя, то чай, возможно, не намного холоднее кипятка, — в этот момент Птица-лисица почувствовала внезапный, как ей казалось, прилив нежности к Винни. Мир был достаточно надёжен, пока в нём оставались плюшевые медведи. Обняв горячую крышку-стаканчик обеими ладонями, она выпила чай и нырнула под спальник.

А потом был ещё долгий день. Дождь лил и лил. Винни ещё раз разводил костёр, и Птица готовила обед. Ночью они сушили спальники и палатку своим теплом, и тяжёлые капли барабанили, падая на перевёрнутый котелок. Снились в эту ночь только хорошие сны, хотя в одном месте крыша протекла, и вода проникла Птице под коврик. Временами просыпаясь, женщина вспоминала, что избежала какой-то опасности, но какой она уже не могла сообразить и снова погружалась в сон.

 

4.

Утром дождя уже не было. Ветер разгонял большие, свинцовые тучи, и между ними, ещё неуверенно, но уже по-летнему, начинало проглядывать солнце. Винни натянул над костром верёвку, на которой Птица-лисица развесила спальники, носки и почему-то промокший лифчик. Было немного жаль расставаться с этим болотистым местом, где повернулась жизнь и судьба, но неподалёку виднелся высокий островок, покрытый соснами, а дальше открывался до горизонта ещё туманящийся простор Ладоги.

— Вот мы и плывём в наш Рай! — промолвила Птица-лисица, когда Винни налёг на вёсла. Вода весело зажурчала, рассекаемая лодкой, словно экран монитора указателем.

— Почему ты думаешь, что это Рай? — Всю жизнь Винни старался избегать громких фраз.

— Потому что сосны на этом острове, как церковные свечи, или, как свечи на юбилейном торте. А вообще, я не знаю, но я уверена.

— Если ты уверена, то я тоже уверен. В таких случаях надо петь аллилуйя. — Винни готов был расхохотаться, но не решился и, чтобы перевести разговор, заговорил о детях. — Слушай, а твой Димка очень переживает по поводу того, что у него когда-нибудь может появиться новый отец?

— Конечно, переживает. Но лучше новый отец, чем бабушка и компьютер, который, к тому же, ещё и не купили пока. Деньги, деньги! Я же тебе говорила, муж никогда не интересовался ребёнком, — Птица-лисица была удивлена этой вдруг возникшей темой. Между тем, Винни думал о своём сыне: «Ничего, ничего нельзя сделать. У каждого своя судьба, и, если нет никакой возможности его видеть, я не смогу повлиять на его воспитание. Может быть, он всю жизнь будет думать, что его отец был плох и не любил его, но Бог устроит всё наилучшим образом. То есть всё будет превосходно. Откуда я это знаю? И кто он, этот Бог? Может быть тот, кто расчистил сейчас небо, кто сохранил это озеро рядом с гигантским городом, тот, кто знает, почему цветы, которые нарвала Птица, синие, и знает даже то, зачем она их нарвала».

Лодка сильно ткнулась носом в берег, и Винни, выскочив на камни, втащил её повыше, чтобы ветер, налетавший с открытого пространства, не унес пластиковую скорлупку. Птица-лисица сошла на сушу и сразу скрылась среди камней и сосен, слилась с лишайником и мхами, пропала, словно удалённый файл. Винни отправился искать место для палатки, но искать долго не пришлось — на самой верхней точке острова открылась ровная площадка, окружённая пирамидками из камней, оставленными неизвестными путешественниками. Здесь же был отлично сложенный очаг и невдалеке поваленные ветром, уже успевшие высохнуть, сосны. Из-за сосен вдруг вышла Птица-лисица.

— Файл нашёлся! — сказал Винни неожиданно для себя.

— Какой файл? — удивилась женщина. — Ты странный. Глаза сумасшедшие-сумасшедшие. А здесь здорово. Вот иди сюда, посмотри: здесь можно мыть ноги, а здесь лицо.

Возле упавших сосен, в камнях виднелись две небольших ложбинки, наполненные водой. Дно ложбинок было устлано зелёным мхом, отчего казалось, будто это очень глубокие, непредсказуемые глаза острова. Винни снял кеды и попробовал ногой воду — она оказалась тёплой, нагретой солнцем, в отличие от другой воды — ладожской, опасной и подвижной, как сама жизнь. Не прошло и минуты, как Птица-лисица, смеясь, принялась шумно плескаться в этих роскошных ваннах. А потом они с Винни соединились неистово и просто, как проделывали это вокруг миллионы больших и маленьких живых существ, как сливались в одно подаренный судьбой остров и голубая даль озера. Жизнь продолжалась.