следователю Льва Гумилева

Снится кошмар, снится кошмар человеку,

тому,

кто бил головой об стену сына поэта,

в камере бил, без свидетелей, безоружного,

бесстрашный и правильный, при исполнении - служба.

 

Снится: имя с двери кабинета в табличках Шумера

нашел не то археолог, не то землемеры,

хреновое вышло бессмертие - время стоит после гроба -

на всех языках, на латыни и даже с петроглифами

 

лежит табличка в музеях Марса, Луны, в кунсткамере...

на всех языках - имя имен гостайновое.

- Куда вы смотрели, боги мои, генерал-покровители?

- Мы не сливали, витя, мы ничего не видели.

 

- Знаешь, сын, я попал в необитаемый ад,

ни чертей, ни пыток, ни даже дыма костра,

я сижу на пустом берегу, и прекрасны ракушки в горсти,

страшно мучает посмертная неспособность сказать - прости.

 

И часы из песка, но песок не умеет обратно,

и кошмар повторяется тысячекратно

для бессмертного и послушного человека -

как он бьет головой об стену сына поэта.