Снова метель

Город как вымер. И знахарка только, метель

Шепчет-колдует над гнёздышком утлым средь веток.

Ах ты, февраль, заварил, дуралей, канитель,

Сыплет и сыплет сугробы из белых пайеток.

 

Трудно, признаюсь, глаза мне поднять к небесам,

Ночь мне поёт на извечном древнейшем наречье.

Падает снег, и бредёт по полям и лесам,

И говорит со мной на языке "человечьем"...

 

Если заблудший прохожий и стукнет в окно,

Боженька правый, ну как вот ему я открою?

Сад заморожен-застужен вишнёвый давно,

Душу царапает сизой шершавой корою.

 

Хрупкость высокого света дороже гроша,

Слушай, февраль, прекращай свои странные игры.

...Плачет о чём-то моя нескладёха-душа,

В память впиваются вьюги колючие иглы.