И каждую ночь я клянусь луне, что не напишу больше ни строки, что жизнь романтика не по мне, что откажусь от своей руки, что так предательски любит писать и книжные шорохи теребить, что не даёт мне спокойно спать, что мне мешает и пить, и жить...

 

И каждое утро встаю опять, откинув обложку родного сна, на подоконник сажусь писать под запотевшим крылом окна. Не чувствую сквозь него я дым огромного города под землёй, я вижу тропу, чтоб идти босым, бескрайнее поле с росой и травой. И до заката скачу верхом по диким дебрям моих листов с великим, могучим моим конём, на строчках печатая след подков...

 

А после в мочало я рву блокнот, метаю с балкона остатки слов, бегом устремляюсь за поворот, свирепая с десять голодных псов, плююсь от написанного самой, бездарный путь предрекаю мне, окно закрываю кирпичной стеной и снова иду на свиданье к луне.