Все говорят...

Все говорят, я дергаюсь смешно,

с меня, живой, соскабливая кожицу.

У головы кровавое пятно,

и озеро моих земель кукожится.

 

Скорей бы нож вспорол больной живот,

не видеть голову в пакете с мусором.

Живую плоть мою едок жует:

поломана, изрезана, искусана.

 

А жизнь не прекращается, идёт,

и, кажется, что мука будет вечная,

и вспоротый живот совсем не в счёт,

и думают, что боль не сумасшедшая.