Прошедший двадцатый год

Двадцатый год упал как камень в Лету

И череда унылых дней прошла как сон,

Я говорю сама себе: "Не сетуй,

Что говорю, пою другим не в унисон".

 

Я не могу остановиться в плаче

И в баре полумрак не значит ничего,

Чтоб разгадать нелегкую задачу,

Эмблему на салфетке с парой гордых львов.

 

Фальшивый дым и блюз, не надо плакать,

Когда кому-то не хватает в споре слов,

То на столе магические знаки

Кинжалом чертят для загадочных богов.

 

Дым обволакивает руки, плечи,

Мне не украсть сто тысяч амфор и столбов,

И не спасти Тесея от увечий,

Забыв, где выход, в лабиринте тупиков.

 

Но где найти секрет мне сладкозвучья,

Чтоб вынести в тиши жестокий приговор,

Сама себе безумная ворчунья,

Шалунья, хмурый и угрюмый крючкотвор.

 

За что судьбе должна быть благодарной,

Когда фортуну я не в силах изменить,

Она — босяк, пропахший "Солнцедаром",

Как призрак склепа из разбитых пирамид.

 

Поэзия — разбросанные вещи,

Где в швах не моль, в них поджидает Минотавр

И в тишине запутавшись паучьей,

Сама себе налью с цикутою отвар.