Прошедший двадцатый год
Двадцатый год упал как камень в Лету
И череда унылых дней прошла как сон,
Я говорю сама себе: "Не сетуй,
Что говорю, пою другим не в унисон".
Я не могу остановиться в плаче
И в баре полумрак не значит ничего,
Чтоб разгадать нелегкую задачу,
Эмблему на салфетке с парой гордых львов.
Фальшивый дым и блюз, не надо плакать,
Когда кому-то не хватает в споре слов,
То на столе магические знаки
Кинжалом чертят для загадочных богов.
Дым обволакивает руки, плечи,
Мне не украсть сто тысяч амфор и столбов,
И не спасти Тесея от увечий,
Забыв, где выход, в лабиринте тупиков.
Но где найти секрет мне сладкозвучья,
Чтоб вынести в тиши жестокий приговор,
Сама себе безумная ворчунья,
Шалунья, хмурый и угрюмый крючкотвор.
За что судьбе должна быть благодарной,
Когда фортуну я не в силах изменить,
Она — босяк, пропахший "Солнцедаром",
Как призрак склепа из разбитых пирамид.
Поэзия — разбросанные вещи,
Где в швах не моль, в них поджидает Минотавр
И в тишине запутавшись паучьей,
Сама себе налью с цикутою отвар.
