Блуждаю в лабиринтах полуяви. Ноги скользят по тропинкам, ледяные блоки стен обманчиво туманны. Не помню, откуда пришла — за спиной только опаловое ничто, а впереди резные арки с подтаявшими узорами.

 

Воздух остр наощупь и морозно царапает горло.

 

Шаг назад заставляет бесконечные анфилады переходов таять быстрее. Просыпаюсь. Подоконник и внутренний откос холодят спину. За стеклом грифельная доска неба: мы с ночью чертим, меряясь фантазией — Рысь тянется звёздной лапой к Возничему, Рак мечется под крыльями Лебедя, а Медведица снисходительно глядит на их возню... Восторг согревает.

 

Снег сыпется с крыш горстью раскрошившегося мела. Дрогнувшая рука дорисовывает сверху неровно надкушенный месяц. И дикая кошка замирает, не догнав человека, а Жираф неловко склоняет длинную шею, отступая в глубину высоты.

 

Сверху всегда что-то лишнее.