Анна Павловна праздновала 80-летие. Седобородый зять Олесь и внук Валентин разбавляли женскую компанию дорогущей импортной водкой и томатным соком. Вскоре дефицит тем для общения, которые были бы интересны юбилярше, стал критическим. Старшая дочь Анны Павловны, Зина, сдвинула густые чёрные брови к переносице.

 

– А вчера тёте Розе исполнилось бы 79, – вздохнула Зина.

 

– Да. Жаль, что мама чуть-чуть не дотянула до правнука, – сказал Олесь и посмотрел на шарообразный животик невестки Софы, который норовил отведать чёрной икорки из розетки. Софа поймала взгляд свёкра, сняла беременность со стола и положила на нёё огромную ладонь мужа. Валентин обнял жену свободной ладонью и подмигнул папе Олесю.

 

– Белла, а ты была на похоронах мамы? Никак не могу вспомнить, – обратился Олесь к младшей дочери Анны Павловны.

 

– Ну как же, Олесь, конечно, – ответила юбилярша. – Беллочка с похорон ректора сразу взяла такси и приехала к нам на кладбище.

 

– Ты всё напутала, мама, – возразила Белла. – Ректор умер за месяц до того. А в тот день хоронили проректора. И приехала я не такси, а на дяде Самуиле. Тётю Розу как раз опускали в могилу.

 

Валентин молча разлил по стопкам. Он встал и приготовился говорить тост.

 

– Дядя Самуил тоже плохой. У него – почки, – сказала Белла и хрустнула огурцом.

– У них это семейное: и тётя Ада умерла от почек, – поддержала дочку Анна Павловна.

– Мама, ты опять всё напутала, – растягивая слова, сказала Зина. – Тётя Ада умерла от печени.

 

Валентин молча выпил и сел на место.

 

– Вот поэтому мы с Валиком уже давно не пользуемся сковородой. Помнишь, котёнок, мы по телевизору смотрели передачу о канцерогенных веществах? – Софа закрыла глаза и погладила животик.

 

Котёнок ткнул вилкой грибочек, вилка соскользнула с тарелки, освободилась из лапищи Валентина и упала на пол.

 

– Интересно, не подорожали ли памятники и надгробия? – спросила Зина неизвестно кого, поднимая вилку.

 

– Всё дорожает, мама, потому, что доллар растёт. Ещё месяц назад на похороны ректору я выбирала венок от нашего факультета - и было ничего. А перед похоронами тёти Розы я посмотрела цены, и мне захотелось умереть.

 

– А … – начал Валентин, потянувшись к бутылке с водкой.

 

– А оркестр – это вообще отдельная история, мама. – продолжала Белла. – Если тенденция роста цен сохранится, дешевле жить вечно.

 

– Очень даже возможно. Мне цыганка нагадала, что я даже до седых волос не дотяну, а я уже как лунь.

 

– Передай-ка, пожалуйста, мне мясо, лунь, – попросила Зина мужа.

 

Олесь передал супруге мясо и нарочито громко произнёс:

 

– У нас на работе такой забавный случай недавно был: вы сейчас все умрёте от смеха. После корпоратива начальнику вызвали такси. Водитель остановил машину за углом нашего здания. Начальник открывает дверь салона, а там его жена с таксистом целуется! Умереть – не встать! Ха-ха-ха!

 

– Вот негодяй, – посочувствовала незнакомому начальнику Анна Павловна. – Этот таксист. Он хотя бы извинился?

 

– Не знаю, – равнодушно пожал плечами Олесь. – Врачи оценивают его состояние как крайне тяжёлое.

 

Валентин снова встал, чтобы произнести тост, но Софа дёрнула его за рукав, и Валику пришлось рухнуть на диван. Диван жалобно скрипнул. Часы пробили полночь. На последнем «бум» пятая роза в хрустальной вазе уронила головку, и Анне Павловне показалось, что по белой кайме увядающего бутона прокатилась слеза.