3. Вечный бег в неминуемое

Бесконечное течение времени. Одно мгновение. И его нету. Терять нечего. Нечего ждать. Незачем быть. Один глоток вечности... И тебя нету...

 

Усталое истощилось бытие,

Смиренно долей искалечено,

В холодном мраке бесконечности

Ввек изувечен истины градиент.

--------------------------------

Во тьме забвенного мига плена

Рождается и гаснет смысла свет,

Несётся материей вселенной

Блеск неминуемо согбенных лет,

Безмерный отсверк сотворения,

Веками летальности истлевший,

Бессмертит след происхождения,

Рубеж времени преодолевший,

Скоротечный фатальности срок

Сколом исхода увековечен,

Явленный неизбежности поток

Ледяной пустынностью исчерчен,

От начала созданного воспет

Бренной неминуемости удел

Неведомыми гранями сует,

Где разом тонет вечности предел...

 

Повинно растворяясь в пустоте...

 

Мучительная неизвестность грядущего бередила измождённое сознание Автора. Болезненно не давала покоя непроторенная тропа жизни, готовящая увести в доселе неизведанные его ненасытным естеством границы существующей, только им созданной реальности. После долгих ночных размышлений над смыслом своего существования и тайной всего существующего вокруг, упоенно вдохновлённый и утомлённый, Автор неумолимо пришёл к осознанию, что своими попытками постигнуть бытие он только ещё больше запутался и поверг свой разум в ещё большие сомнения. Значительно прибавилось противоречий, а долгожданная истина удалилась ещё дальше от заплутавшего в бесконечных осмыслениях сознания Автора. В конечном итоге в нём укоренилось стойкое ощущение бессмысленности всего происходящего и тщетность тех или иных дальнейших действий. На Автора снизошла сильнейшая дремотная апатия ко всему, с которой сложно было совладать. Ему вдруг стало ясно, что все старые убеждения постоянно рушатся, а новые уже нет сил формировать, именно поэтому он, как и прежде, остаётся блуждающим по эфемерностям и абстракциям своей души с безграничным багажом смятений и заблуждений, застряв в несметных попытках заново начать хоть малейшее движение в сызнова им выбранном направлении.

"А может просто время для меня побежало значительно быстрее? Быть может мир остался прежним, а вот я, с годами теряя остроту восприятия, уже не успеваю за бешено взвинченными темпами сломя голову несущейся реальности к неминуемому апофеозу исхода? Каждый раз, прорываясь сквозь неясную пелену своего разума, я в бесплодных терзаниях пытаюсь разглядеть хоть мельчайшую частичку искомого мной некоего фундаментального знания о природе своего естества, своего предназначения. Но смысл всегда ускользает, вывернувшийся наизнанку, оставляет один на один с гнетущей пустотой разочарования. Истина скрывается где-то там, за пределами масштабов мышления, но моё скудное сознание, увы, не в силах преодолеть эти нерушимые беспредельные границы меня".

Автора всё так же мучило беспрестанное обдумывание своего мрачного настроения и своих нереализованных стремлений окунуться в мир таинственного и непознанного. Как бы ему не хотелось выкинуть все эти мысли из головы, у него абсолютно ничего не получалось. Печаль преследовала его всюду, засасывала в водоворот прошлых роковых ошибок, совершённых неосознанно, находясь в полной уверенности о непреложности своего выбора.

"Как я стал таким? Откуда у меня именно такие мысли? Что я делал со своей жизнью раньше? Я думаю, я сам не очень это понимал, и действовал на инстинктах, полностью отдаваясь порыву либо своему внутреннему ощущению, ведь только в этом я по-настоящему чувствовал жизнь, проживал её каждой своей клеточкой, холил и лелеял каждое мгновение, проведённое в единении с самим собой и своим мироощущением".

Автор был весьма удручён своим текущим положением, желанием оправдать своё существование, ощущать себя нужным не только для родных и близких, но и для многих других людей, чувствовать связь с миром, приносить пользу обществу, ему просто хотелось найти своё место в жизни и глубоко пустить корни в этом пространстве мгновенного безвременья. Его всегда не покидало чувство, что он что-то в этой жизни недопробовал, недоделал, недожил. Словно его обездолили и бросили одного прожигать время в этой беспросветной пустоте собственной незавершённости, будто его просто лишили возможности быть.

 

Не состоялся...

Долгожданного восхода час,

Внутри стенает обезумевшая ярость,

Срывая слой за слоем в ношу вросших маск,

Увещевания не тронут более

Изнемождённых обездоления масс,

Раззявятся вразрез укору сонмы сонных фраз,

Непонятые, в гордом одиночестве

Влачат за истомлённым телом бремени пласт,

На перевале лет являясь пристанищем для слабости,

Ветхим ристалищем для воздаяния яств,

Вяще заключая исконно-должное в себя.

 

Последнее время спать Автор ложился, по обыкновению, засветло. Этот раз не был для него исключением. Встретив очередной багряный рассвет, и затуманенными глазами впившись в поблекшие буквы намедни написанных стихов, Автор осознал, что полностью вымотан и без раздумий завалился в кровать, мигом уснув.

Проснулся он от звука готовящейся еды на кухне. Виктория, пришедшая под утро, так же как и Автор проспала почти весь день, но в отличие от него, не могла себе позволить разлёживаться сколько ей заблагорассудится, надо было и делами по дому кому-то заниматься. Она всегда любила проявлять активность на следующий день после какой-нибудь вечеринки и всегда занимала своё время готовкой или уборкой, мотивируя это тем, что так кровь быстрее разгоняется и легче проходит похмельный синдром. Хотя на взгляд Автора лучше вообще не пить и тогда не придётся бороться с похмельем. Как бы то ни было, Автор лежал и постепенно осознавал, что как-никак придётся вставать и идти поддерживать разговор со своей женой, что иногда делать было ему немного в тягость.

Доброе утро! - вяло выдавил из себя Автор, войдя на кухню.

- Доброе, доброе! - более живым голосом произнесла в ответ Виктория, - а ты я смотрю в своём репертуаре, всё так же спишь до последнего, так и всю жизнь проспать можно.

- Ой, Викусь, ты уже говорила мне это и не раз, быть может пропустим этот регулярный эпизод нашей беседы и перейдём сразу к самому важному: что у нас там на завтрак такого вкусненького? - пытался сменить вектор беседы Автор.

- Блинчики с творогом, как ты любишь, - буркнула в ответ Виктория.

- Отлично! Я ещё с кровати почувствовал обалденный запах чего-то готовящегося, он так и манил меня наперекор моим желаниям встать и пойти на кухню, - радостно заговорил Автор, - мм, вкуснотища, давай накладывай побольше, я всё готов сейчас умять, будто целые сутки ничего не ел.

- Дак поди так и было, - без долгой паузы вырвалось у Виктории, - ты же со своей писаниной про всё забывать уже начал: и про дела по дому, и про поиск новой работы, и про меня, теперь вот и про еду напрочь забыл. Скоро ты и как жить полноценной жизнью забудешь! Хотя, скорее всего уже забыл - закрылся в четырёх стенах, вечно витаешь в своих мечтах и фантазиях, а жизнь проживать надо, прочувствовать всю её полноту и многогранность.

- Наоборот Викусь, я и так живу полной жизнью, ну как ты не поймешь! - резко затараторил Автор ровной чередой слов, словно говорил заученную фразу, - я ощущаю полноту жизни, создавая что-то из ничего, творя нечто новое, невесомое, украдкой дотрагиваясь до незримой глубины души. Это высшая цель и награда для меня - творить и наполняться энергией творчества, соприкасаясь с невидимыми гранями мироздания, познавая незыблемые основы своего естества.

- Ну вот, опять началось, - глубоко вздохнув, высказалась Виктория, - сколько можно уже говорить про мироздание, про вселенную, про смысл всего вокруг, признайся, ты ведь большую часть времени говоришь и думаешь только о себе, перемалываешь все свои внутренние переживания, а на весь остальной мир тебе просто наплевать.

- Хватит! - гневным голосом прервал её нападки Автор, - ты ничего не знаешь обо мне, так что молчи, не тебе меня судить и поучать, в прочем, как и никого другого в этом мире!

- Да больно надо было мне поучать тебя, просто говорю как есть, - со спокойствием в голосе говорила Виктория, будто что-то бормотала себе под нос.

- Молчи лучше! - почти закричал Автор, - на этот раз просто помолчи, а то видит бог, я за себя не ручаюсь!

- Да молчу я, молчу, - бросила в ответ Вика, - сам лучше помолчи, а то как других затыкать, так ты горазд, а вот самому никак не угомониться.

Последние слова Виктории сильно ударили по самолюбию Автора, ещё чуть-чуть и он взорвался бы, тем самым наломав немало дров. Но к счастью ему усилием воли удалось сдержаться. На какое то время на кухне воцарилась тишина, каждый был занят собственными мыслями: Виктория пристально смотрела в окно, задумчиво разглядывая череду внезапно набежавших облаков и скрывших после зимы уже весьма потеплевшее солнце, а Автор медленно поглощал недавно приготовленные блинчики, понуро упёршись взглядом в тарелку. Напряжение постепенно исчезало, и длившаяся пауза уже начинала становиться немного неловкой.

- Знаешь, - начал вдруг Автор, - мне совершенно не понятно, почему в наше время люди не интересуются космосом, изучением вселенной, не занимаются познанием нашего бытия, предназначения? Ведь разве есть смысл в том, чтобы просто жить в этом мире ради бесконечного потребления природных ресурсов и конкуренции друг с другом за денежный эквивалент и определённое положения в обществе? Неужели в нас нет ничего более значительного, чем мы все привыкли видеть? А когда кто-то начинает говорить об этом, то его сразу же считают каким-то ущербным и не воспринимают всерьёз, вот почему так, скажи?

- Да потому что чушь это всё! - бросила в ответ Виктория, - Не для наших умов! Некоторые вещи в этом мире нам просто неведомы и непосильны, нужно справляться с теми задачами, которые нам по плечу, а иначе можно перегореть и остаться в итоге ни с чем. Смысл жизни нам всё равно в полной мере не постигнуть, а вот с простыми бытовыми проблемами мы вполне в силах совладать. И незачем строить из себя философа и важного знатока мироустройства, тем более без должного образования и общественного статуса. Легко сидя на диване и не работая рассуждать о мире и людях, а ты попробуй смену отработать на заводе, тогда тебе не до этой ерунды будет.

- Тут я с тобой, конечно, во многом соглашусь, - нехотя сказал Автор, выслушивая тривиальные для себя мысли, - но ты смотри глубже Викусь: самопознание и саморазвитие являются неотъемлемой частью человеческого существование, наравне с самореализацией. Ведь прежде чем начать реализовывать свой потенциал, жизненно необходимо разобраться в чём заключается лично твой потенциал, изучить в первую очередь себя самого, чтобы направить все свои способности в нужное русло, а уже потом начинать реализовываться, занимаясь параллельно саморазвитием.

- Так-то оно так, - перебила Автора Виктория, - но вот бывают люди, которые до самой старости не могут "познать себя" и реализоваться хоть в чём-то, вот им что прикажешь продолжать в том же духе, так и сидеть у других на шее и не работать?

- Я понимаю на что ты намекаешь, - парировал Автор, - но и ты должна понять, что люди все разные и каждый в разное время приходит к осознанию своей личности и принятию самого себя, проходя сначала тернистый путь ошибок и разочарований, многократно наступая на грабли, не познав в должной мере самого себя, совершая много непоправимого. Живя чужой жизнью, нельзя обрести истинного счастья. Я прекрасно понимаю, что наш срок неумолимо истекает. Мы приходим в этом мир со светом внутри, который со временем всё больше гаснет, оставляя нас до конца жизни блуждающими в темноте. Своими действиями мы растрачиваем этот особый божественный свет, теряя блаженную ясность восприятия. Но пока ещё горит хоть крошечный огонёк, я буду идти вперёд с этим светом, освещая путь себе и надеюсь, что другим людям тоже.

- Разглагольствовать можно сколь угодно долго, а толку от этого будет мало, если слова не будут подтверждены конкретными действиями, - уходя в комнату, подытожила Виктория, и, полуобернувшись, бросила Автору лёгкую ухмылку.

- Да иди ты уже куда шла, - бросил ей вдогонку Автор, - тоже мне специалистка по чужим судьбам нашлась.

Виктория была человеком со сложившимися взглядами на жизнь и не способная воспринимать что-то новое, а тем более всё для неё непонятное, поэтому переубеждать её было гиблое дело. И Автор это прекрасно понимал, принимая её такую, какая она есть. Он любил её совсем за другие качества и всегда старался встать на её место, пытаясь найти к ней свой особый подход, но зачастую у него этого не получалось, ведь для успеха требовалось взаимное стремление к гармоничным отношениям.

- Мне кстати мама твоя звонила, пока ты спал, - донёсся с комнаты звонкий голос Виктории, - до тебя не дозвонилась и решила мне позвонить.

- Ну, и что она говорит? - задал вопрос Автор.

- Спрашивала всё ли у тебя хорошо, как у нас в общем дела.

- И что ты ей рассказала, боюсь спросить?

- Да всё как есть, так и рассказала: что ты ночами не спишь, всё время проводишь за своей писаниной, что работу не ищешь и искать не планируешь, что денег скоро совсем не будет хватать, разве что только на еду.

- Блин Вика ну вот кто тебя просил ей всё вот так выкладывать, поди думает там обо мне невесть что!

- Да не о чем там думать, она и так всё понимает, всю жизнь ведь тебя знает, причём лучше всех, - уверенно произнесла Виктория, - кстати, она ждёт тебя в гости сегодня, давно не виделись говорит, надо посидеть пообщаться.

- Ну да, я и в правду давненько к ним не заглядывал, - задумчиво и тихо, почти про себя проговорил Автор, - наверно пойду сейчас проведаю их.

- Сходи, сходи, - защебетала Виктория, - заодно прогуляешься да проветришь свою вечно непонятно чем забитую голову.

Автор не торопясь завершил свой предвечерний завтрак, посидел немного, оделся и направился в гости к родителям. Жили они на другом конце города, благо сам городок был настолько маленьким, что его можно было почти весь обойти за день. Но в любом случае путь был не близкий, поэтому в дороге Автору необходимо было чем-то занять свой разум, и он принялся, по обыкновению, размышлять над природой всего окружающего. В его голове беспрерывным потоком мелькали рассуждения на тему смысла жизни, времени, возраста, изменений в мире. Он вспоминал себя прежнего, свои мысли и переживания, перекладывал их на себя нынешнего и производил лёгкий сравнительный анализ, всё больше ощущая на себе тяжесть всех происходивших с ним изменений. Им явно чувствовалось, что чем дальше, тем больше стирается всевозможных граней. Ощущение временных рамок истаивает. Уже нет смысла сохранять в памяти бешеной чередой сменяющиеся дни, рутинные события, новые мировые порядки, установленные данности мерила. Воспоминания наслаиваются одно на другое, пласт прожитого с каждым разом всё уплотняется, мельчайшие его детали испещряются, навсегда исчезают под тяжким грузом грядущего существования. Пережитое со временем уплотняется нашей памятью, превратившись в один размытый кадр жизни.

"Нет ни сегодня, ни завтра, а только вечное сейчас", - промелькнула в голове Автора где-то давно прочитанная жизненная мудрость. Так хочется видеть во всём непрерывность, непреложную последовательность происходящих с тобой событий, но зачастую мысли в голове путаются, теряя грани реальности, наслаиваясь на изнемождённую память, стирая осознание себя в этом времени и пространстве. А как прекрасна жизнь прямо сейчас в этот конкретный момент, как хочется остановить время и наслаждаться одним конкретным мгновением как можно дольше, поймать то самое вечно неуловимое чувство существования здесь и сейчас.

Весна уже полноправно вступила в свои права, распустилась листва, и в воздухе пахло сладким ароматом пробудившихся от долгой спячки цветущих деревьев. Автор шёл по аллее парка недалеко от своего дома, размышляя о вечном, вдруг остановился и уперся взглядом прямо в горизонт. Увидев с неба красными красками падающий карминовый закат, его дух в предвкушении замер на миг, ошеломлённый. Так и стоял он несколько минут, не смея шевельнуться. Тело застыло в томном оцепенении, оплетенное сетями таинства. Мысли все замерли, словно притаились, перед глазами проносилась лишь череда невнятных образов, постепенно обретая свой смысл в сознании Автора. И следом слова разом обрушились на его опьянённый разум, изливаясь свободным потоком мыслей в стихи:

 

Взгляни

За горизонт почивших лет,

За век, бесследно канувший во мгле,

На негасимый бег времён, мерцающих извне,

Где неизведанность воздвигла стену бездн,

И бегло овладела недрами вселенной,

Сокрыв от взора плена неведомую суть,

Где вечность мигу предварила путь,

Рождая надменную пустыни тишину,

Раскинутую в бесконечность

Величием извергнутой предтечи пут,

Извечный сумрак тьмой грядущее окутал,

На суету сует безмерную обрёк,

Возвещая долю роковую о том, что...

Бесконечно-цикличного бега по кругу

Срок истёк...

 

В порыве творческой радости Автор совершенно не заметил, как на улице стемнело, да и вообще из головы вылетела первоначальная цель его маршрута и понимание того, что он уже довольно сильно опаздывает. Пришлось на время отложить его вихрем взметнувшийся порыв и, немного поуспокоившись, продолжить свой путь.

Этим свежим весенним вечером небо было беззвёздное и безлунное, в воздухе повисла предночная прохлада. Автор всё ещё был поглощён своей внезапной вспышкой вдохновения, немного опьянён и опустошён в то же время. В сумбур своих мыслей погружённый, он не заметил, как дошёл до родительского дома: такого знакомого и родного, места, где он провёл лучшее время своей жизни, познал радость и боль, свою первую любовь и первое в жизни разочарование. Это место всегда веяло особенной теплотой, будто в нём было что-то магическое, неуловимо важное, видимое только ему одному. Каждый раз, приходя сюда, он вспоминал свои детские годы и свою юность, становление себя как человека, которым он сейчас является. Воспоминания всегда возвращались к нему в особых ярких красках, словно он был во сне, от которого недавно проснулся и, увидев всё это, увидев себя и поняв мир вокруг, тут же захотел обратно в этот дивный сон, полный радости и самого настоящего человеческого счастья.

Автор подошёл ближе к дому и увидел как на 2 этаже в окнах горит свет, - "наверное, мать готовит что-то вкусненькое на кухне, а отец на диване лежит, как обычно, и смотрит телевизор", - пришла к нему в голову внезапная мысль. Поднявшись наверх, он открыл дверь своим ключом и уже на пороге ощутил сильный аромат чего-то запечённого, и, судя по запаху, это был его любимый яблочный пирог. В коридоре с распростёртыми объятиями его встретила мать: - Ну наконец-то дождались, привет сынуля! Дай ка я скорее тебя поцелую, - начала она с силой обнимать Автора и безостановочно целовать в обе щёки, - давно не видела уже тебя, соскучилась сильно, давай раздевайся скорее у нас тут еды полно, сейчас тебя откармливать будем, а то совсем исхудал. Отца пока ещё нету, в магазин пошёл купить что-нибудь к твоему приходу.

- Привет мамуль, привет, - любяще произнёс Автор, - да брось ты, ничего я не исхудал, вес у меня остался прежним, лицо может только похудело, ну тут уж ничего не поделаешь, ведь все мы не молодеем.

- Ой, ну ты посмотри старик у нас нашёлся, да по сравнению с нами ты очень даже молодой, тебе ещё жить и жить, а вот мы уже сдаём понемногу, годы уже не те!

- А чего такое мам, с ногами опять проблемы? - выказал свою заботу Автор.

- Да как обычно всё: правая нога болит, ходить невозможно, левая чуть получше, но тоже хорошего мало, в среду к врачу пойду, буду выпрашивать направление к ортопеду хорошему, к нему правда очередь большая, но зато специалист он неплохой, глядишь чем и поможет.

- Знаю я этих врачей, специалист может и хороший, но зачастую помочь не в силах, потому что они не боги, заглянуть в организм человека не могут, а иногда своим лечением способны даже навредить.

- Ну сынуль, делать-то что-то надо, невозможно вот так дальше с болью жить, не помогут, дак хоть может инвалидность дадут, всё же лучше, чем на эту дурацкую работу ходить, где нас эксплуатируют как хотят и за людей вовсе не считают.

- Согласен мам, давно тебе надо было с этой работы уходить и найти что-нибудь полегче.

- Да куда я у нас тут пойду, здесь работу и молодым сложно найти, не то, что в моём возрасте.

- Ничего, ничего! Что-нибудь придумаем, на крайний случай дома посидишь, с голоду вроде как не помираем.

- Да уж проживём как-нибудь, ладно проходи в комнату пытать тебя будем: как вы там с Викой живёте, что нового, маленького ещё не надумали заводить?

- Мам ну может хватит уже!? Ты же знаешь как я к этому отношусь, всему своё время, пока рано нам об этом думать, видишь какая жизненная ситуация сейчас у меня сложилась. Работу мне нелегко найти для себя подходящую, да и выбора особого нет, с Викой отношения немного натянутые из-за всей этой ситуации, пока не до детей нам.

- Ну здрасьте пожалуйста! Опять у вас там всё не слава богу, жить надо душа в душу и во всём друг друга поддерживать, как говорится в любви и радости, в болезни и горе. Говорила же я, что она не подходит тебе, ну совсем не твой вариант, у неё только деньги одни на уме и гулянки с подружками. А про детей это ты зря кстати так, возраст у тебя уже не маленький, а чем дальше тянуть, тем тяжелее потом будет, поверь моему жизненному опыту.

- Ладно, ладно, верю я тебе, - проговорил Автор, - сам уже начал чувствовать как время неумолимо истекает, силы уже не те, уходит былое величие, всё даётся теперь с трудом, ко всему надо прилагать всё большие усилия, а результат от этого лучше не становится.

- Ну хватит уже причитать, нормально всё у тебя, не волнуйся всё ещё будет, самое лучшее ждёт тебя впереди. Мне кстати Вика рассказала, что ты снова начал стихи писать, очень рада за тебя, наконец-таки будешь заниматься именно тем, что тебе больше всего нравится и что приносит наибольшее удовольствие.

- Да начал-то начал, но вот пока как-то всё слабовато получается, словно на одном дыхании выдохнутое, не хватает мне наверно какой-то целостности в стихах, единого смыслового и стилевого направления. И всё мрачное какое-то получается, без проблеска надежды, будто навеянное моим нынешним внутренним мироощущением. Ну вот послушай:

 

Что увидишь ты, взглянув в мои поникшие глаза?

Узришь ли наяву, что за тоску они скрывают?

Опознаешь ли черты лица, что болью исказя,

Под гнётом времени оков безмолвно изнывают?

 

Видишь ли ты страданий мрак, когда смотришь на меня?

Ощущаешь ли внутренней агонии тревогу?

Отсутствующий взгляд хранит след потухшего огня,

Томно в себе тая немую прелюдию итога.

 

Кем предстою я пред тобой? Кого во мне ты видишь?

Богом забытого терзальца с закрытою душой,

Кого сполна своим пустым презрением насытишь,

Отгородясь от истины неприступною стеной?

 

Что думаешь ты обо мне, когда судить решаешь?

Возьмёшься ли вершить живо утверждённый приговор?

Свои же грехи без колебаний оправдаешь,

Исправишь кармы метку праведности наперекор.

 

Разве не видишь ты - я слаб и немощен, печален,

Вздрагивающий от осознания фатальности,

Доживаю праздности краткий срок, исход финальный,

В безучастном отчаянье не принявший реальность.

 

Надо мной сгустилась темнота, вечная дремота,

Обломки былого впрок норовят долю исполнить,

В проклятом роке заклеймённого круговорота

Эти бесконечные дни стало нечем заполнить.

 

Увядание с проблеском льнёт нитями тёртыми,

Вечное основ рабство пеленает судьбы глаза,

Стою над пропастью дней с руками распростёртыми,

С полуопустевшим взглядом, устремлённым в небеса.

 

Мать внимательно слушала стихи, написанные её любимым сыном, бережно прильнув руками к груди, пытаясь ловить каждое отдельное слово, она словно пропускала их через себя, чувствуя всё за ними сокрытое. Она очень хорошо знала своего сына, поэтому могла с точностью уловить смысл всего сказанного, прочувствовать на себе всю его боль и душевные терзания. Она внимала его слова с накатившими слезами на глазах, её распирала гордость за сына и в тоже время сердце сжимала тоска из-за боли, что пережил её единственный, убитый печалью, ребёнок.

- Боже мой, сынуля, - слёзно заговорила мать Автора, - это очень красивые и проникновенные стихи, для меня уж точно, я совсем не ожидала от тебя таких глубоко личных слов. Неужели ты и вправду ощущаешь себя настолько потерянным и уязвлённым?

- Да не то слово мам, - с грустью ответил Автор, - понимаешь, я просто так устал от всего: от борьбы, от бесчисленных попыток одержать верх над собственным несовершенством. Постоянная необходимость что-то выбирать утомляет смертельно, будто этот ежедневный выбор решит мою судьбу и избавит от непрестанного терзания мыслей. Всё это очень важно. Но не для меня. Не сейчас. Я устал и всё тут.

- Ничего сынуль, жизнь она всегда не простая, иногда наступают такие моменты, что абсолютно ничего не хочется делать и порой бывает очень тяжело, но этот период надо просто пережить, время пройдёт и всё обязательно изменится, главное - никогда не терять надежду.

- Да знаю я мам, но легче мне от этого не становится. Просто такое чувство, что всё вокруг постоянно давит на меня, заставляет подчиняться определённым правилам жизни. Пережитое незаметно определяет моё поведение и эмоции. Опыт сопутствует моему восприятию действительности. Раньше, в детстве и в годы моей юности меня постоянно охватывал восторг от осознания того, как быстро всё меняется и как всё внутри наливается свежей энергией жизни, чувства кипят, бурлят и заставляют тело с трепетом двигаться вперед навстречу всему неизведанному. Но это время прошло, все эти чувства куда-то исчезли, жизнь не кипит внутри, даже во время активной деятельности, словно тело двигается, а внутри всё остановилось, умерло. События уже не будоражат, интерес пропал, желание испытывать новые эмоции иссякло, канула в небытие сама жажда жить. Прелесть нового дня померкла, восторг от свершений угас. Каждое утро, день или вечер меня охватывает неимоверная скука, противостоять которой я не в силах. По-видимому, она появилась от осознания процессов, происходящих в этом мире и своего места в нём. Картина наконец-таки стала ясной, без призмы внутреннего ощущения чуда. Как много времени мне понадобилось, чтобы прийти к этому осознанию! Сколько было преодолено предрассудков, ложных установок? Сколько раз я безвольно потворствовал своим порой низменным желанием, всегда находя для этого оправдание? Сколько это ещё могло длиться? А вдруг я бы умер, так и не поняв что я за человек на самом деле? Ужасно ли умереть, не зная насколько ты слаб и убог? Либо лучше умереть в блаженном неведении? Так или иначе, умереть всё равно придётся, и ничего с этим не поделать, а вот как прожить тебе ещё отведённый срок с минимальным ущербом? Вот в чём на данный момент и состоит самый главный вопрос.

- О господи, сынок, ну и нагнал ты тут мрака на меня, да и на себя тоже. Нельзя же так много думать обо всём в таком негативном ключе, еще больше негатива к себе притянешь. Да и про смерть рано тебе ещё говорить - вся жизнь впереди. Меня то хоть не пугай так, а то мы с отцом за тебя сильно переживаем, хотим, чтобы у тебя всё хорошо было и в жизни всё наладилось.

- Спасибо мамуль, да я уверен всё в порядке будет, не стоит вам переживать.

- А как теперь не переживать-то, нагнал тут ужаса на меня, хотя я знаю, что не всё так плохо как кажется, есть у тебя черта такая - свои проблемы немного преувеличивать. Ладненько пойду я пока на кухню да проверю как там картошка с мясом, заодно и салат нарежу к приходу отца, в коем веке все вместе поужинаем, так сказать по-семейному.

После того как мать Автора отправилась на кухню, сам он в который раз остался один на один со своими беспрерывными мыслями, которые вихрем уносили его в бескрайние просторы необъятного воображения. Ему явственно представлялось безудержное течение времени, его беспредельность и беспрерывность, неумолимость хода рождало стойкое чувство безысходности внутри, от которого никак было не отделаться.

 

Время жадное жажду выело,

Век безразличием искромсав,

Память стёртая обессиленно

В исступлении иссеклась,

Разве было ли?

С тела схлынула

Минувших истин пелена,

Непосильный миг

Зафиксирован

Вечным бегом в никуда,

То ли вымучен, то ли вычерчен

Заключением в "никогда",

Кто вторичен, кто сверхвыпучен

С одной участью - иссыхать,

Миг избывен, неусидчив,

Перерожденный сквозь года,

Непрерывен ли, иль цикличен

Перечерченный "навсегда"?

Бесконечностью обречённый миг -

В вечность скомканный жизни мрак,

Время прожито, безвозвратное,

Болью выжжено, дух иссяк.

 

"Ты уже есть в этом мире и ничего с этим не поделать, не выбраться из бездны пленяющего существования, приходится вечно искать пути избавления от терзаний души, от беспрестанного ощущения безвозвратности, заполнять отпущенное время чем угодно, лишь бы хоть на миг отречься от всепроникающего осознания...

 

Вскрывая грешности чертоги,

Терзая миг в кромешной мгле,

Прошу узри лучи тревоги

В моём иссохшимся челе".

 

Присутствующие в сознании Автора мыслешлейфы тянулись нескончаемым потоком. Шквал образов обрушивался на предельно истощённый разум, хаотично мечась по его просторам. Автор был уже не в силах остановить эту неиссякаемую смысловую вакханалию, всем своим разумением проваливаясь в бездну неизведанного откровения, всем своим естеством ощущая и пропуская через себя всё, что когда-либо было, есть и будет...