Байки Михалыча. Аист
Смеркалось. От костра доносился запах свежесваренной ухи - укропный аромат просто сводил с ума. Михалыч собирал снасти, старательно сматывая леску и аккуратно складывая блёсна в деревянный пенал. Я переобувался. Резиновый сапог на левой ноге прохудился и носок промок в одно мгновение. Внезапно в метрах двадцати послышалось какое-то шуршание в камышах и огромная птица, шумно взмахивая крыльями, взлетела и устремилась в сторону реки.
- Цапля! - выкрикнул Михалыч, - напужала, проклятая...
Птица меж тем скрылась из виду, растаяв в вечерней мгле. Михалыч выругался, запутавшись в леске.
-Андрюх, - обратился он ко мне, - пора бы нам и за уху приниматься, стемнеет уже совсем скоро.
Я был только "за". Утомлённый долгим стоянием в воде, измождённый укусами несносных комаров, я, казалось, готов был съесть быка. Но и чашкой ухи из свежевыловленных карасиков мог вполне ограничиться.
Тем временем, Михалыч, окончательно разделавшись с леской и снастями, уже черпал из котелка ароматный бульон, приговаривая:
- Ушица-то знатная получилась!
Он передал чашку мне, кряхтя по-стариковски, стараясь не расплескать её содержимого. Я поблагодарил друга, предвкушая уже приятную трапезу. Михалыч продолжил:
- Цапель развелось в последние годы у нас видимо-невидимо. Цимла мельчает, заболачивается - вот они и заполонили все отмели и протоки. Помнится, служил я в Прибалтике, а там аистов было много - цапель за два года не видел совсем. Так вот, аист - птица красивая и почти домашняя для тамошних жителей. Селится возле человека, иногда на крышах домов, на деревьях и водонапорных башнях.
- Да, - поддержал я товарища, - аист - благородная птица, говорят, счастье приносит. Только жаль, у нас не водится.
Тем временем, костёр уже почти догорал, и мне пришлось оторваться от ужина и разговора, подбросить сухих веток на затухающие угли и наломать свежих.
- Но однажды, - Михалыч кашлянул, - и в наши края эта дивная птица залетела.
Он отодвинул пустую уже чашку на кусок брезента, продолжил:
- Было это прошлой весной, в середине апреля. Ночью прошла сильная буря, наломала дров в прямом и переносном смысле - некоторые плодовые деревья полностью повалило, у некоторых отломило уже зацветающие ветви. Так вот, вышел я утром во двор и ужаснулся - с соседского сарая лист шифера сорвало и забросило ко мне во двор, цветущий абрикос в моём саду разломило на две части...Хожу я в общем, порядок навожу, убытки свои подсчитываю и вдруг... - тут Михалыч на секунду замолчал, чиркнул спичкой и задымил своей неизменной "Примой".
-Так вот, значит, гляжу я по сторонам, осматриваю нанесённый мне урон и вижу на поле, за моим двором аиста. Главное, птица ходит так спокойно, клюёт что-то, на меня не обращая никакого внимания. Я в недоумении - откуда аисту взяться в наших краях? Мысль сразу мелькнула в мозгу: наверное, бурей принесло птицу, в полёте с ветром не справился длинноногий красавец. В это время из двора напротив вышла соседка. Я сразу к ней. Так мол и так: "Смотри, - говорю, - какая диковинка у нас в поле прохаживается". А она, вижу, словно не в себе. Говорит мне, что муж её, Геннадий, ночью помер. Я про болезнь соседа давно знал, а весть о его смерти стала для меня просто потрясением. Хорошим человеком был Гена. Из любой беды выручал всегда, никогда ни в чём не отказывал. Только хотел я утешить соседку, как аист этот вспорхнул и полетел над селом, поднимаясь всё выше и выше. Пока я бегал за фотоаппаратом ( хотел запечатлеть редкого гостя), его уже и след простыл...
- Да, случай неординарный, честно сказать, - парировал я Михалычу.
- А мне подумалось тогда, - Михалыч затянулся, выпустил колечки дыма изо рта, - что не зря птица появилась в наших донских краях. За душой моего соседа прилетал аист, чтоб потом его светлую душу какому-нибудь мальцу новорождённому передать.
Я улыбнулся. Михалыч, конечно, рассказчик знатный, но и фантазёр ещё тот. Нет, в случай с аистом я ему поверил, конечно. Про душу, унесённую аистом, тоже хотелось бы поверить. Михалыч же, увидев мою улыбку, улыбнулся тоже:
- Ложимся, Андрюх. На утренней зорьке клёв должен быть отличный...
Я не возражал. Спальный мешок и сухие листья в палатке уже ожидали меня. Засыпая, я подумал про того аиста, занесённого в наши края какой-то неведомой силой - то ли стихией, то ли зовом души умершего соседа Михалыча. С этими мыслями я и заснул.
