КАРАНТИН (часть десятая)

День семнадцатый. 3 апреля 2020 года.

 

 

 

 

 

Машина летела через казавшийся мёртвым город, на улицах которого можно было увидеть только военную технику и полицейские патрули. Однако многие витрины магазинов были разбиты и зияли пустыми чёрными проёмами.

Это был красноречивый результат ночных грабежей.

 

Сержант вёл автомобиль и, будучи в отличном расположении духа, засыпал Уткина вопросами.

 

- Как прошла охота, сэр? Вам понравилась наша страна?

Вы наблюдали жизнь горилл, сэр?

 

Уткин плохо понимал английскую речь да и вообще не был расположен отвечать на дурацкие вопросы сержанта. Его раздирали противоречивые чувства.

С одной стороны, он был бесконечно рад своему скорому избавлению из вынужденного карантинного плена.

С другой, он не мог не думать об Анне и детях.

Как бы там ни было, он любил эту женщину и до сих пор не мог поверить, что она так просто предала его ради какого-то приёма у аборигена-президента, ради дешёвой рекламы на телевидении, которую, скорее всего, нигде дальше Африки и не покажут...

Поэтому инициативу общения с полицейским взял на себя Валентин, который прекрасно владел английским, равно как и французским, а за дни общения с местными мальчишками успел изучить азы рыночного варианта суахили.

 

- Мы прекрасно провели время, и только одно омрачило наш визит в вашу замечательную страну. -

И на удивлённый вопрос полицейского рассказал тому, как Уткин лишился ценного коллекционного охотничьего ружья, умолчав о некоторых подробностях инцидента.

 

- А где это произошло? - заинтересовался Иисус. А узнав подробности, сказал. -

Не обещаю, но есть у меня в этом районе кое-какие связи. Может, и найдём когда-нибудь ваше ружьё. А с кем мне связаться, если найдём?

 

- Передайте ружьё нашему гиду Факе, - сказал Валентин и нацарапал на вырванном из блокнота листочке телефон гида. - А он передаст в наше посольство.

 

 

Вспомнив о добряке гиде, Валентин позвонил ему.

Фака искренне обрадовался звонку и новости, что его подопечные вот-вот покинут Уганду.

И хотя сам он не имел возможности посетить их после, но, чувствуя свою ответственность, всё время старался помочь, при возможности что-нибудь передавал из еды, не рассчитывая на плату или благодарность.

Они тепло попрощались.

 

- Будете другой раз в Уганде, не забывайте меня, - сказал на прощанье гид.

 

- Тьфу-тьфу, - сплюнул Алексей и, не найдя ничего деревянного под рукой, постучал по пластиковой оконной раме.

 

Ровно в 9 часов полицейский автомобиль въехал в зону международного аэропорта Кампалы.

 

 

 

Часы тянулись медленно, один за другим.

Уткин и Валентин удобно расположились в мягких креслах совершенно пустого ВИП-лонга для иностранцев и ждали объявление о начале регистрации на борт.

Буфет был скромен, предлагалось кофе и какие-то приторно сладкие печенья.

Прошло более семи часов, а информации всё не было, и Уткин стал волноваться.

Однако часов в пять вечера наконец-то сообщили, что французский специальный борт уже находится в воздухе и должен приземлиться в ближайшие пару часов.

 

Уткин к этому времени успел уже раз тридцать сразиться с ассистентом в нарды, собрал десятка полтора пасьянсов и тщетно пытался обыграть айфон в шахматы.

Он играл средненько и потому обычно устанавливал для себя невысокий уровень сложности игры. Но на этот раз он проигрывал позицию или зевал фигуру уже в самом начале игры, где-то ходу к пятнадцатому, после чего сдавал партию и начинал новую...

 

И тут его внимание привлёк широкий экран телевизора, разместившийся под потолком прямо напротив них. На экране до этого мелькали новости о пандемии с подробными цифрами жертв инфекции в разных странах, показывали и комментировали передвижные морги на улицах Нью-Йорка, после чего диктор долго и вдохновенно за что-то ругал Америку. Все это Уткин мимоходом фиксировал своим мозгом, не концентрируясь на деталях и не вникая в суть происходящего. Он был занят своими мыслями и игрой с айфоном.

Но сейчас по телевизору показывали Уганду.

Уткин видел спокойные живописные виды озера Виктория, поросшие густыми джунглями склоны долины Мубуку и раскинувшийся здесь национальный парк Руэнзори, в котором не так давно был и он - Алексей.

Неужели это было меньше месяца назад? Кажется, прошла уже целая вечность...

 

После картинок из жизни природы начался репортаж светской хроники.

Замелькали мужчины в военных кителях и костюмах, а потом появился президент страны генерал Йовери Мусевени в белоснежном кителе, он улыбался и что-то объяснял девушке-журналистке.

 

Затем камера остановилась на широкой парадной лестнице, по которой в зал неторопливо спускались многочисленные гости президента.

Зал понемногу наполнялся чёрными и белыми мужчинами и дамами в роскошных нарядах.

Боже мой, - подумал Уткин. - Это же президентский приём в личной резиденции Мусевени!

 

И в тот же миг он увидел свою Анну.

 

Она, сияя улыбкой, спускалась по парадной лестнице в сопровождении молодого, примерно её лет, смуглолицего мужчины с усиками в белом, как многие гости, безупречном костюме. Мужчина сдержанно улыбался и вёл Анну под руку прямо к диктатору.

Мусевени увидел его, тут же отошёл от журналистки и сделал шаг навстречу приближающейся к нему паре. Камера поменяла ракурс и показывала лицо Мусевени. Соответственно, Алексей увидел жену сзади и охнул.

Её прекрасная спина была открыта.

И не просто открыта - глубокий вырез платья опускался до грани приличия, почти к самому копчику. И эту голую спину за талию придерживала теперь рука лощёного господина с усиками. Так это же и есть Саланга! - сообразил потрясённый Уткин.

И тут же вспомнил сказанное Анной: "Почему же старый? Он не старше тебя, дорогой".

 

Точно, не старше, - удручённо подумал Уткин, и в этот момент объявили регистрацию на рейс AirFrance.