Die Leere (венок сонетов)

Winky Sheep

Пусть разум мой не ярче фитиля

Свечи во тьме над плахой аналоя,

Я не из тех, кто жажду утоля

Страстями, вдруг бросает всё мирское.

Когда несёт корабль без руля

На острый риф – чудовище морское,

Я буду тем, кто встретит гибель стоя,

Не перестав подбрасывать угля.

А что до тех, кто жаждет Рагнарёка,

Чтобы начать всё с чистого листа,

То я на смерть гляжу с другого бока –

Всего лишь миг, а дальше пустота,

И огонёк дрожащий у креста

Лампады, что мерцает одиноко.

Лампады, что мерцает одиноко,

В ночной тиши танцует огонёк,

И тень креста часовни кособокой

Обнял туман, взобравшись на конёк.

Среди могил, захваченных осокой,

Порой найдёшь случайный василёк,

И смотрит Марс прищурившись с востока,

Но я, увы, от космоса далёк.

Пустынен холм кладбищенский, и всё же

Отнюдь не пуст – молчание храня,

Толпа теней на статуи похожих

Из-за оград взирает на меня –

Багряный луч их вечный сон тревожит

В кромешной мгле, но может быть и я…

III

В кромешной мгле не можешь быть, и я

В который раз остался без ответа.

Я зря кричал в бездонность неба: «Где ты?»

А после ждал, дыханье затая.

Ночная тьма – жена дневного света,

Союз их – есть основа бытия

Для мира форм и зримых силуэтов –

Где есть они, нет места для тебя.

Ища тебя, карабкаюсь по строкам,

Как высоту штурмует верхолаз,

Терзая плоть породы альпенштоком,

Но всё же мне не верится подчас,

Что, словно мысль незримую для глаз,

Тебя постичь сумею ненароком.

Тебя постичь сумею ненароком,

Но только так, как с борта иногда

Увидишь вдруг плывущий издалёка

Рогатый шлем дрейфующего льда.

А сам гигант, как ни был бы высок он,

От глаз укрыт. Он выждет, и тогда

В пустоты трюма ринется вода

Через броню, пробитую эстоком.

Рассудок мой – что хрупкая ладья

Трещит по швам, раскалывая льдины.

Но в абсолют упорство возведя,

Не находя для слабости причины,

Я не боюсь – бессмертию едины

Апофеоз и суть небытия.

Апофеоз и суть небытия –

Глубокий сон, лишённый сновидений,

Куда закрыт вход бликам и теням,

Где нет людей, животных и растений.

Так, естество супруга восприяв,

Чиста от зла, добра и устремлений,

Спит мать миров, чей гнев подобен пене

На гребнях волн, шипящих, как змея.

Но даже страсть не в силах поволокой,

Предвосхитив мучительный экстаз,

Затмить её пылающее око

На чёрном лбу, как призрачный алмаз.

И я шепчу, не смея вскинуть глаз:

«Ты лишена изъяна и порока…»

Ты лишена изъяна и порока,

Воспоминаний ложных пелена.

Где вопреки реальности жестокой

В колодцах зла не черпал я со дна,

Где я не пил дурманящего сока

Слепой любви и горького вина,

Где мне шептал на ухо Сатана,

А я был глух к советам и урокам.

Я тот, кого я взял в учителя,

Пусть не с таким приданным из талантов,

И мне ли ждать с упорством флагелланта,

Что и по мне когда-нибудь, звеня,

Вдруг зазвучит трепещущим дискантом,

С невинных губ срываясь, лития?

VII

С невинных губ срываясь, лития

Переплела, как траурная лента,

Сухой букет соцветия моментов –

Эквивалент земного жития.

Среди оград и скорбных монументов,

Свою вуаль по вереску стеля,

Ползёт туманной дымки кисея…

Замкнулась в круг петля эксперимента.

Моя душа, ты больше не вольна

Служить богам, кумирам и пророкам,

Не стеснена границами и сроком,

Ты пустоты лелеешь семена.

Они взойдут, и плод их – тишина

В тебе взревёт клокочущим потоком.

VIII

В тебе взревёт клокочущим потоком

Простых частиц причудливый фрактал.

И ни структур, ни связей, ни волокон…

Но День Седьмой стремительно настал:

Покинув свой пульсирующий кокон,

Рождённый мир, взойдя на пьедестал,

Едва успев оправиться от шока,

В себе самом содержит свой финал.

В нём смертно всё, но сам он бесконечен.

Мне стало ясно, будто на свету,

Что лилипут постигнет высоту,

Едва к атланту встанет он на плечи –

Так я узрел клубок противоречий,

И мнится мне, вот-вот я расплету…

И мнится мне, вот-вот я расплету,

Проникну в суть, нащупаю основу,

Смогу пройти над бездной по шесту,

Проделав путь от сложного к простому.

И взяв как принцип эту простоту,

Я разобью формальности оковы –

От Бытия-в-себе стремясь к Иному,

Через Предел, как семя прорасту.

Часы – не мой союзник в этой схватке,

Они, увы, не движутся назад –

Превозмогая собственный распад,

Как Фидиппид, спешу я без оглядки,

И разрубить, конечно, был бы рад

Узлы цепей, опутавших разгадку.

Узлы цепей, опутавших разгадку,

Ещё крепки, не сорвана печать,

Но вызов принят, брошена перчатка,

И я уже не в праве отступать.

Не властен я свою ослабить хватку,

Как не дано мне реки двинуть вспять.

Под мой покой заложена взрывчатка,

Я обречён, я должен разгадать.

Мой разум весь, как сжатая пружина,

Как часовой на вверенном посту,

Как тот герой на Стамфордском мосту,

Что в одиночку принял бой с дружиной.

Я становлюсь предельно одержимым,

Переступив незримую черту.

Переступив незримую черту,

Я заглянул за грани дефиниций,

Где, сохранить пытаясь чистоту,

Лишь Бытие всецело коренится.

Оно собой являет пустоту,

Стремясь в Ничто взаимно раствориться.

В них не найти различий ни по ту,

И ни по эту сторону границы.

Они – простое равенство с собой,

В них нет и быть не может недостатка,

Причин и следствий, роста и упадка.

Единство их увенчано борьбой,

И если я осмыслю этот бой,

Проникну в храм покоя и порядка.

XII

Проникну в храм покоя и порядка,

Или, не взяв поставленный барьер,

Найду себя лежащим на лопатках,

Как был с небес низвергнут Люцифер?

Не потому ли в чувственном украдкой

Ищу любым абстракциям пример,

Что Идеал избрав основой шаткой,

Я лишь плодил в мозгу своём химер?

Пусть я отнюдь не узник душных келий,

Я признаю за Духом красоту,

Но утверждать примат идеи в теле –

Что ворошить могильную плиту.

И потому я был почти у цели,

Но шаг мой вёл всего лишь в темноту.

XIII

Но шаг мой вёл всего лишь в темноту.

Открыв бесплодность таинства мистерий,

Я осознал суждений нищету,

Что обращают истину в критерий,

Но ни во что не ставят полноту

Её в своём развитии, и к вере

Они влекут на крохотном плоту

Сквозь океан бушующих материй.

Пусть был мой путь извилист, как серпент,

Я не сгубил намеренья в зачатке.

Я прочитал следы и отпечатки,

Перепроверил каждый элемент –

Ты есть во всём, но только как момент,

О пустота, играющая в прятки.

XIV

О пустота, играющая в прятки,

Мой мозг гудел натянутой стропой,

Густой туман невежества не краткой

Меня водил, но каверзной тропой.

И много раз, как будто в лихорадке,

Я был готов смешать себя с толпой

Тех, кто себя истратив без остатка

В своём уме блуждает, как слепой.

Теснились льды отчаянья по кругу,

Но, не сломав форштевня корабля,

Я смог пройти, мы встретили друг друга,

Мне в каждом вдохе слышится: «Земля!»

И если в этом нет моей заслуги –

Пусть… разум мой не ярче фитиля.

Ключ

Пусть разум мой не ярче фитиля

Лампады, что мерцает одиноко

В кромешной мгле, но может быть и я

Тебя постичь сумею ненароком.

Апофеоз и суть небытия,

Ты лишена изъяна и порока –

С невинных губ срываясь, лития

В тебе взревёт клокочущим потоком.

И мнится мне, вот-вот я расплету

Узлы цепей, опутавших разгадку,

Переступив незримую черту,

Проникну в храм покоя и порядка…

Но шаг мой вёл всего лишь в темноту,

О пустота, играющая в прятки.

Winky Sheep 2016 – 12.12.2020