Глубоко негативное изменение устоявшейся ситуации, которое несомненно несёт в себе новые возможности развития. Проснувшийся леденящий колючий ветер подхватил сгустившиеся свинцовые тучи и поволок их сквозь бесконечный промежуток смутного времени навстречу опустившемуся на город вечному мраку. Здесь давно нет величественных зданий, да и вообще, каких-либо архитектурных сооружений. Здесь нет ни асфальтированных, ни каменных, ни просёлочных дорог; тут не растут раскидистые громадные деревья. Вокруг сплошная выжженная бесплодная земля, частями переходящая в изрытую коричневатую тяжёлую глину, да обнажённая прогнившая древесина. Возможно, что эта поверхность, распространяющаяся в различных направлениях по горизонтали на расстоянии примерно в сорок две тысячи километров, никогда не ведала интимной трепетной ласки, сентиментальной нежности обильного дождя.

Сердобольные флажки наивного гнёта изысканной фантазии рукопалых головотяпнутых моллюсков, ранее заселявших таинственную поверхность, непроизвольно растворились и канули в небытие, впрочем, как и сами моллюски, а также рисованные ими всевозможные так называемые блага и устои.

Хаос? Нет. Оглушительная тишина и безмятежное спокойствие.

Тучи продолжали двигаться вдоль растянувшегося по сферической поверхности старого города. Они с высоты рассматривали неимоверно однообразное положение засохших и, казалось только что вылупившихся комков, которые в свою очередь с удивлением поглядывали наверх. Бездонная тьма никого не смущала. Постепенно небесные скомканные образования начали испытывать от увиденного психологический и внутренний дискомфорт. Воздушные массы, извиваясь и пучась, поглощали обширное пространство, наполняя чашу вечного мрака небывалой живительной влагой.

Она приближалась, традиционно предупредив своих носителей. Ещё мгновение и...ржавая, зловонная и реактивная жидкость безудержно выплеснулась наружу, вывернув наизнанку собственных набухших хозяев.

Безобразно нахохлившиеся ромбовидные наросты с похмельной жадностью впитывали рвотные осадки, превращаясь в пузырящуюся кашицу. Слегка прохудившиеся тучи возобновляли изрыгать водянистый зловонный раствор, накопившийся за неопределённое количество времени. Потихоньку находящаяся внизу кашица подвергалась закономерной обыкновенной метаморфозе.

Сферическая поверхность старого города оказалась полностью залита рвотной жидкостью, и только единственный громадный могильный камень магически продолжал сверкать, всё больше и больше привлекая внимание отвратительно смрадную живительную влагу с пока что не соединившимся с ним бескрайним небом.