Мастеровой
"Погасло днЕвное светило",
свет передав ночной звезде...
День уходил - ночь приходила,
и тем жизнь теплилась везде.
Ночь наступала отголоском
греховным дням, и им - в упрёк...
И только белая полоска
светилась неба поперёк.
Но за тропой, вовек нетленной,
где лёг над миром Млечный путь,
таилась тьма - праща вселенной,
чтоб в чью-то жизнь больней пульнуть...
И там, где - день уже, как прежде,
лютует смерть, идут бои...
Опять - в несбыточной надежде -
урвать чтоб клок чужой земли!
Лишь человек иной - иначе
(он жил в Москве невыездной!),
запёршись на любимой даче,
свой путь планирует земной!
И тут - порой - неразбериха,
но лишь отходит всё ко сну,
и первый снег ложится тихо,
шурша чуть слышно по окну...
Исчезнут страны, время, звуки,
и, в теле, болей стихнет рать...
И только творческие муки
его начнут, как тать, терзать!
...Всю ночь - одно у бедолаги
(до вслух во тьме шептавших губ):
как пропустить получше лаги,
чтоб вывесить подгнивший сруб?!
И чем, при этом беспорядке
(решишь чем - бедам - не конец!),
закончить ряд кирпичной кладки
под свежесделанный венец?
...Сопели в спальне мирно дети,
жена дышала под рукой...
Уснёт (весь - в думах) на рассвете
и в эту ночь Мастеровой!
Ему вы, боги, разрешите,
забить на распрей смертный бой,
ведь он - не воин-разрушитель,
а - созидатель деловой!
