Галстук - Петля
Хочется немного тишины
В этом шуме больших городов
Эти улицы насквозь больны
И скалятся улыбками беззубых ртов.
Насквозь пропитались костюмами,
Треугольниками белых воротничков.
Для них мы кажемся слишком глупыми,
Для них мы – шпана с пыльных дворов.
Мы бродим по заброшенным стройкам,
Словно ищем что-то среди руин.
Мы материмся, даже слишком бойко.
Мы плачем, стоя у наших могил.
Мы живем слишком просто для них,
И их зубы не способны нас укусить.
Они разорвут на части свой лаковый мир,
Наш, пыльный, им не удастся даже найти.
Мы - романтики, которым хватит окурка,
Чтобы прожить еще один день.
Мы – анархисты, каторжники и слуги,
Те, что разгоняют тень.
Нам имя Гоголем было дано,
И не забыто оно будет во веки веков.
Имя, что светит ярким огнем,
Имя, всех этих пыльных дворов.
Для нас Бог это когда видишь рассвет.
Для нас счастье это когда светло,
Мы стреляем, только пару сигарет,
Мы счастливы и нам хорошо.
Вот только, хочется тишины иногда,
Чтоб не погибали за жесткий костюм.
Мы одинаковы внутри господа,
Только мы завязываем кеды, а вы галстук – петлю.
В этом шуме больших городов
Эти улицы насквозь больны
И скалятся улыбками беззубых ртов.
Насквозь пропитались костюмами,
Треугольниками белых воротничков.
Для них мы кажемся слишком глупыми,
Для них мы – шпана с пыльных дворов.
Мы бродим по заброшенным стройкам,
Словно ищем что-то среди руин.
Мы материмся, даже слишком бойко.
Мы плачем, стоя у наших могил.
Мы живем слишком просто для них,
И их зубы не способны нас укусить.
Они разорвут на части свой лаковый мир,
Наш, пыльный, им не удастся даже найти.
Мы - романтики, которым хватит окурка,
Чтобы прожить еще один день.
Мы – анархисты, каторжники и слуги,
Те, что разгоняют тень.
Нам имя Гоголем было дано,
И не забыто оно будет во веки веков.
Имя, что светит ярким огнем,
Имя, всех этих пыльных дворов.
Для нас Бог это когда видишь рассвет.
Для нас счастье это когда светло,
Мы стреляем, только пару сигарет,
Мы счастливы и нам хорошо.
Вот только, хочется тишины иногда,
Чтоб не погибали за жесткий костюм.
Мы одинаковы внутри господа,
Только мы завязываем кеды, а вы галстук – петлю.