Высота

С высоты открываются виды на сотни миров:

неизменную, вечную силу таёжной реки;

темнохвойную чащу, чей шёпот скрипуч и кедров;

разноликий прибой, оживлённый всему вопреки.

 

Вопреки нерушимости гладкого панциря льда,

вопреки обломившимся маховым перьям крыла,

высота — или ты? — говорит мне, что я молода,

что мне нужно и важно, что можно отмыть добела.

 

Высота убеждает негромко: «Давай, оттолкнись,

воспари, позабудь, отпусти. Улетай налегке».

Я безумно боюсь

слишком быстро обрушиться вниз.

Не орлице едва ли освоить спираль и пике.

 

Не орлице. Орлёнку. Пора бы и это признать.

Всем птенцам заложили науку простых виражей;

кто-то (я) под чужими конспектами вяз допоздна,

кто-то плакался: «Мам, повтори, я запомню уже».

 

Неразборчивый почерк запутал, завёл в никуда

и не дал мне умений писать молоком между строк;

только прямо — любовь и полёт одинаковы, да?

 

Я мечтаю взлететь.

 

Ты, пожалуйста, дай мне урок.