Смотритель музея
Здесь и воздух - чистая спесь,
и невкусный набор полотен.
Кафетерий закрыт напротив,
и билеты для тысяч сотен
не востребованы. У окна
я стою, в пустоту вгрызаясь,
а в горшочке - бутонов завязь,
перед мухой под мухой каюсь;
мне б по-тихому слиться на.
Можно к Иню. Но лучше к Яну.
Между ними я где-то встряну;
лучше трезвой, но можно спьяну -
диалектика взаперти
ищет выход и строит планы,
перекос перегибов - плавный,
а хандра перекрыла краны,
к жизни снизился аппетит.
В пятнах света - город желтушный
околачивает фонарные груши.
Урны обнюхивают неутомимые
белые бимы, кривляются мимы.
На дороге кларнет
исполняет восьмёрки песен,
за парадом планет горемычная плесень
вытесняет физический мир.
Что происходит с людьми?
Голодом лечат от голода,
тревогу испугом лечат,
тело - сплошная шея,
розовокожая гуттаперча;
всякий король - валет
в пасти у жадной гортензии.
Клоун за сладким лезет, и
... не вмещают поэзии
слов моих арбалет.
