Безбожие брат, появилось там...

Безбожие брат, появилось там,

Где был воздвигнут высокий храм.

В злате снаружи и в злате внутри,

С большим замком на толстой двери.

 

Где стали кресты украшать резьбой,

И скорбь святая стала тоской.

Где приучили вдруг нарекать,

Именем бога и власть и рать.

 

А так же стали звать волей небес,

Что происходит вокруг, окрест.

И все злодеяния рук людских,

Начали списывать на триптих.

 

Отца и духа, и сына и мать,

И всех угодников приплетать.

И стали батю бояться, а не,

Любить, чего хватило б вполне.

 

Ему от своих безумных детей,

Но раб не может любить ей-ей.

Ни ближних и ни себя самого,

Не говоря уже про того,

 

Кто не пережил свои тридцать три,

Из этой самой большой любви.

Раб умудрился такое сваять,

Го'споду впору упасть, не встать.

 

Плодят купола безбожников, и,

Рабов, тельцом золотым своим.

Тиранов, лжецов, догматиков, и,

Прочих танцующих на крови.

 

И я разменяв двадцать первый век,

Пятый десяток смотрю на тех.

Кто лезет с кадилом на пьедестал,

Забыв того паренька с креста.

 

Пытаясь найти в небо чёрный ход,

Или купить тот заветный код,

Или ключи у святого Петра,

Проклятая масть как мир стара.

 

И вот я в свои почти сорок пять,

Вижу всё то же, опять, опять.

Господи, как я устал без любви,

Отче, прости нас и сохрани.