ИСТОРИЯ
Наташа Толстова сидела в окне,
Андрюша Волконский скакал на коне.
Балы, эполеты – блистательный мир.
Помпезная роскошь – высокий ампир!
Но добрый Художник, подумав, сказал:
Вы скучно живете. И краски смешал, -
Мол, множества новых оттенков должны
Картину улучшить, ее усложнив.
Потом усомнился, что мир покорит
Старательно созданный им колорит, -
Дробясь, рассыпаясь на полутона,
Единство исчезло с его полотна.
Он то приближался, а то отбегал,
Прищуривал глаз и свечу зажигал,
Под утро и вовсе оставшись без сил,
В мучениях адских бутылку открыл.
Неважно, с усилием или слегка
Плеснул он на холст двести грамм тройника,
Французский платок густо в сажу макнул
И ловко с размаху в картину швырнул.
Смешались сюжеты, растаяли сны,
Обуглилось небо в объятиях тьмы.
- Да, очень непросто создать идеал…
Но, может быть, это еще не финал?
И точно, увидев, что светел восток,
Он грубой сермяги взял некий кусок,
Холст истово тер им и так, как-нибудь,
Решив новым стилем в искусстве блеснуть.
И то, что прошло сквозь разруху и кровь,
Он ярко и выпукло выписал вновь.
Ведь светлые грани и блики видны
Тем лучше, чем явственней происки тьмы.
В итоге – великая вещь создана!
Имевший сказать – написал дополна.
Создатель шедевра стоит у холста,
Лишь Он не ликует, в душе – пустота…
