ИСТОРИЯ

Наташа Толстова сидела в окне,

Андрюша Волконский скакал на коне.

Балы, эполеты – блистательный мир.

Помпезная роскошь – высокий ампир!

 

Но добрый Художник, подумав, сказал:

Вы скучно живете. И краски смешал, -

Мол, множества новых оттенков должны

Картину улучшить, ее усложнив.

 

Потом усомнился, что мир покорит

Старательно созданный им колорит, -

Дробясь, рассыпаясь на полутона,

Единство исчезло с его полотна.

 

Он то приближался, а то отбегал,

Прищуривал глаз и свечу зажигал,

Под утро и вовсе оставшись без сил,

В мучениях адских бутылку открыл.

 

Неважно, с усилием или слегка

Плеснул он на холст двести грамм тройника,

Французский платок густо в сажу макнул

И ловко с размаху в картину швырнул.

 

Смешались сюжеты, растаяли сны,

Обуглилось небо в объятиях тьмы.

- Да, очень непросто создать идеал…

Но, может быть, это еще не финал?

 

И точно, увидев, что светел восток,

Он грубой сермяги взял некий кусок,

Холст истово тер им и так, как-нибудь,

Решив новым стилем в искусстве блеснуть.

 

И то, что прошло сквозь разруху и кровь,

Он ярко и выпукло выписал вновь.

Ведь светлые грани и блики видны

Тем лучше, чем явственней происки тьмы.

 

В итоге – великая вещь создана!

Имевший сказать – написал дополна.

Создатель шедевра стоит у холста,

Лишь Он не ликует, в душе – пустота…