День был ужасный… На работе всё время трещал телефон, не давая возможности сделать хоть глоточек спасительного ароматного кофе. Отчётность и бумажная волокита выматывали которую неделю. Но мне это было на руку. Хотелось забыться и уснуть летаргическим сном – на год. На долгий и волнительно-трудный год…

 

Месяц назад проводили в армию сына. Единственного. Мы с ним никогда почти не расставались. В деревне, где жили раньше, детского садика не было. Сынок всё время бегал за мною хвостиком, со словами: «Мамуля, а что это такое? Расскажи». Любопытный был, очень рано начал разговаривать. И мне с ним было не скучно, спасал меня от тоски, когда наш папа был на работе или задерживался после c друзьями на «рюмку чая». И так шесть лет. Он и я. А когда пошёл в школу, оказалось, что попал ко мне в первый класс. Не знала, радоваться ли? Опять вместе и в школе. Но «хвостик» же не отстанет… А я не просто мама, а учительница. Определила его на последнюю парту, чтобы не мешал мне вести уроки. Дома уж восполню всё, что не услышит и не поймёт. Самый маленький был в классе, остальные ребята почти на год старше, умеют немного читать и писать. А я своего сына так и не научила, как ни старалась. Точно говорят, что когда мама учительница, детям тяжелее даются знания. Потом совсем отказалась от идеи научить его азам науки до школы. И отдыхали с ним в своё удовольствие: совершали велосипедные прогулки в лес за грибами, ягодами, любовались красотами реки… А когда надоедало крутить педали, просто падали в луговые травы и смеялись, провожая разноцветных бабочек взглядами – в небо! А там плыли нежные кучевые облака. Сказка – вдвоём. Увы, папа был на работе почти всегда.

 

Воспоминания накатили холодной волной…

В тот вечер все гости пели застольные песни для «служивого», веселились, как принято у русских на проводах в армию. Мне было не до веселья. Я подавала на стол яства и старалась незаметно смахивать текущие слёзы: сын… Не увижу его целый год! Как он там будет – один. Я точно сойду с ума здесь без него.

 

Утром возле военкомата смотрела на веселящихся родителей других призывников и думала: «Я уже схожу с ума. Как можно так, когда разлучают с родной кровиночкой?» Муж поддерживал меня, как ему казалось, крепкою рукой за спину, чтобы я не свалилась в обморок. Сын держал за руку и смотрел мне растерянно в глаза. Всё. Дали команду: «Строиться! По автобусам!» Меня била мелкая дрожь и одинокие слезинки падали безысходно и обречённо. Я одна. На целый год.

И эти слова стали пророческими.

 

Дом был пуст уже месяц. Не хотелось ни заниматься домашними делами, ни выготавливать изыски к ужину. Взяла подработку, чтобы отвлечься. Приходила поздно. Кофе и беспокойный сон до утра. Муж грустил по-своему, по-мужски: уходил к брату в гараж, чтобы занять себя ремонтом машины, как он говорил. Возвращался поздно, всегда «навеселе», меня не тревожил, пробирался к сыну в комнату и догрущивал до утра там.

 

Протянулся месяц, одиноко и однообразно. Медленно и с неохотой шла домой. Что там? Опять пустота. Муж скроется в гараж, а я одна буду пить сладкий чай с горчинкой.

 

Поднесла чашку к губам, чтобы сделать последний глоток… Повернулся ключ, и лязгнула защёлка замка. Муж! Решил сегодня меня не бросать в тоске. Как же приятно…

«… сегодня не смогу прийти. Жена в депрессии. Хоть один вечер проведу с нею. Хорошо, что она ни о чём не подозревает… Но пусть думает, что гараж – это всё, на что я способен…», – он щебетал кому-то в трубку и улыбался.

Я поперхнулась глотком чая и закашлялась. Он медленными шагами зашёл на кухню: «Ты дома?» Я подняла глаза и пристально посмотрела в родное лицо: а он изменился. Глаза… Они стали другими – счастливыми. Как я раньше не замечала… Или замечала?

«Ты всё слышала», – он устало сел на диван, – «Вот и хорошо. Не знал, как сказать тебе об этом».

Я молча встала, помыла чашку, смахнула с неё последнюю каплю.

Последнюю…

Достала чемодан, собрала его вещи и выбросила с крыльца. Он, ухмыльнувшись, вышел навстречу новой жизни, сказав напоследок: «Как ты

будешь тут одна? Ума не приложу. А пожелай мне счастья!»

«Желаю. Время покажет».

 

Завтра воскресенье. Сын будет звонить. Что я ему скажу?

Что скажу маме? Соседям? Коллегам? Боже, как выжить сегодня. И завтра. Просто – как выжить? Хотелось забыться и уснуть летаргическим сном – на год. На долгий год.

 

 

– Мам, привет! Как вы там? Соскучился по дому, – воскресный долгожданный звонок от сына.

– Всё хорошо. Мы тоже соскучились! – старалась не показать виду, что я еле сдерживаю рыдания.

– Всё в порядке у вас? Как ты? Хочется папу услышать. Позови.

– Сынок, папа на дежурстве сегодня.

– Жаль. Всем привет от меня! У меня всё хорошо. Целую, люблю!

 

И так два месяца: папа на дежурстве, папа у бабушки в деревне, папа вышел в магазин.

Но он понял сам, что всё не так.

Что я притворяюсь. Всё изменилось в доме с его уходом.

Он понял без моих слов, что я одна. Теперь мы с ним – одни.

А у папы новая жизнь.

 

Минул год. Родственников, разделить мою радость, собралось в два раза меньше. За это время половина отринуло от нашего дома, примкнув к новому. Но я выжила, несмотря ни на что. Было заветное в душе – дождаться сына. Увидев мою роднулечку, думала, сердце выпрыгнет ему навстречу от переполняющих мою душу чувств. Мгновение… И наши руки соединились. Мы снова вместе. И любые невзгоды теперь нам двоим по плечу.

 

***

День был утомительно-трудный. На работе всё время трещал телефон, не давая возможности сделать хоть глоточек спасительного ароматного кофе. Но, свернув пораньше отчётность, сбежала домой, чтобы порадовать сына домашними пирогами – едет с учёбы на выходные. С улыбкой от предвкушения встречи, открыла входную дверь. Из комнаты сына слышны были всхлипы. Сердце вздрогнуло. Что-то случилось? Метнулась в неизвестность.

 

Он сидел на диване и плакал. Отец моего сына.

Когда поднял на меня потухший взгляд без былых счастливых искорок, то поняла, что новая жизнь у него не удалась… Он осунулся, глаза ввалились, неестественная худоба выдавала болезненный вид. Что с ним сталось? С красивым мужчиной? Не доедал? Переживал? Что?

А не всё ли равно теперь мне? Он не интересовался нашей жизнью. Ни разу!

Но злости не было. Жалость? Вот что осталось, пожалуй.

 

«Простите меня за всё. Не сложилось… Она не такая. Семью хочу. Вы мне снитесь каждую ночь», – с просящим взглядом смотрел на нас уже далёкий мне человек, который ушёл в ночь, переступив через доверие, растоптав семейное счастье.

 

Мы с сыном, молча, вышли из комнаты и заварили душистый чай – на двоих.