Прикладная геометрия

На шаре очень сложно устоять —

у притяжений логика своя:

распасться мотыльками на сто «я»,

впорхнуть в твои раскрытые ладони.

Я пальцами держусь за небосвод,

смотрю из-под ресниц на сжатый рот,

ласкаю взглядом плечи и живот.

А ты молчишь, в себе угрюмо тонешь.

 

Не на меня глаза твои глядят:

я глупое нескладное дитя.

Ты смотришь так, как смотрят на котят,

во мне не видя грации тигриной.

И холоден и нем, как этот куб.

Учитель, мне б твоих коснуться губ

по-взрослому — я тоже так могу:

я видела тебя и Каталину!

 

Она пышна и в бедрах, и в груди,

зато играть не может травести.

А мне всего три лета подрасти

и научиться танцу на канате.

Смогу плясать задорнее её —

я гибкая и ловкая, как йог.

Но в странном треугольнике твоём —

мне биссектрисой быть никак не катит!

 

Я страсти геометрии терплю,

я каждый вечер Господа молю,

чтоб мысль отвёл ужасную мою —

её канат подрезать столь жестоко...

Но не даёт покоя мне печаль:

мы стали так известны невзначай —

Пикассо нас навеки повенчал,

но чёрт возьми, как жаль, что не Набоков!