К Ронит

Нева – как реки Вавилона.

Я возвращаюсь в снах туда,

где дворик виделся огромным,

где тучам брат-близнец – вода,

где хлеб с фамилией из штетла [1],

где тонким журавлёнком кран

портальный в донесённый ветром

с залива смотрится туман.

 

Там нежатся на синих сопках

потрёпанные облака.

В них морось копошится робко,

но их собратья из песка

приходят в день иной из Гоби.

Там в имени любой из бухт

живёт, не предаваясь злобе,

троянца иль ахейца дух.

 

Я вновь живым, могучим, свежим,

надежды полным быть хочу,

шагнуть в желаний пекло прежде,

чем просочусь по звёзд лучу.

Нагие бесы революций

вторгаются, как солнце, в дом.

У рыбы хвост, как прежде, куцый,

но птица вновь шуршит крылом.

 

Ронит, спешу тебе поведать,

что ад не под землёй, а здесь,

что рай внутри, а не над небом,

что неподъёмен славы вес.

А ты поведаешь о том мне,

как переплавить слякоть в сталь,

как в этой жизни многотомной

прозрачным и любимым стать.

 

Я – скованный семитской цепью –

и ты – о двух лагунах глаз

Зухра-Венера – из отрепьев

ушедших дней, обвивших нас,

высвобождаемся несмело

для новых мыслей, слов и снов.

Дожди, как плети, режут тело,

но этот стук совсем не нов.

 

_____

 

[1] Хлеб «Подольский», производимый только во Владивостоке