К Ронит
Нева – как реки Вавилона.
Я возвращаюсь в снах туда,
где дворик виделся огромным,
где тучам брат-близнец – вода,
где хлеб с фамилией из штетла [1],
где тонким журавлёнком кран
портальный в донесённый ветром
с залива смотрится туман.
Там нежатся на синих сопках
потрёпанные облака.
В них морось копошится робко,
но их собратья из песка
приходят в день иной из Гоби.
Там в имени любой из бухт
живёт, не предаваясь злобе,
троянца иль ахейца дух.
Я вновь живым, могучим, свежим,
надежды полным быть хочу,
шагнуть в желаний пекло прежде,
чем просочусь по звёзд лучу.
Нагие бесы революций
вторгаются, как солнце, в дом.
У рыбы хвост, как прежде, куцый,
но птица вновь шуршит крылом.
Ронит, спешу тебе поведать,
что ад не под землёй, а здесь,
что рай внутри, а не над небом,
что неподъёмен славы вес.
А ты поведаешь о том мне,
как переплавить слякоть в сталь,
как в этой жизни многотомной
прозрачным и любимым стать.
Я – скованный семитской цепью –
и ты – о двух лагунах глаз
Зухра-Венера – из отрепьев
ушедших дней, обвивших нас,
высвобождаемся несмело
для новых мыслей, слов и снов.
Дожди, как плети, режут тело,
но этот стук совсем не нов.
_____
[1] Хлеб «Подольский», производимый только во Владивостоке
