МОЯ СЕМИНАРИЯ

Я грезил о всяких самадхи, сварупах, виграхах, богах…
И вот впечатлением сладким был явлен буддийский монах.
В пещере он жил, возле храма и делал там йогу свою,
А мне угрожала программа, гнетущая душу мою.
Его признавал и Римпочи – Сансарой он жизнь называл.
С женою моею не очень был ласков. И я – понимал.
Он дал мне хорошую йогу за (скромно) бутылку вина…
От Майи сбежав, понемногу я понял, что значит цена.
Её заплатив, станешь снова ты цельным и мудрым, дружок,
Я верил – что в этом такого? Он был для меня будто бог!
 
Годами всё это размыто, и мне православье – вино.
Но всё ж не разбитым корытом мне введенье явлено…
Я что-то тогда замечтался о проповедях бодхисатв,
Душой в этом мире остался: ходил медитировать в сад.
Жена убежала к другому. Я это благословил,
Но Майи я видел истому, и зов этот не был мне мил.
Я понял, что значит Учитель, я понял, что вера – покой.
Хоть я в этом мире любитель, но шепчут – один ты такой.
 
Теперь изучаю я притчи, духовный я семинарист.
Сойдёмся – важны ведь привычки, монах, правда, не карьерист…
Играю я в игры построже, чем мир, где распятый Иисус
Был очень неосторожен, тем, что воспитал в людях вкус
К познанью, где всё вожделенно: и боль и несчастная жизнь,
Но только святые – нетленны, затем, что спасенье – каприз.
 
Буддийский монах это чувство разбил, будто чашку об пол.
Внушил – вера просто искусство, религии – разносол.
Мне больше не страшно, а думать об этом как – знаю – теперь.
Когда у души нет костюма, бежит Дух Святой от потерь.
Незнамо чему поклоняться не стоит – оно подведёт,
А стоит с монахами знаться поближе, тогда – повезёт.
Спастись – это прихоть? Конечно, когда ты грешён и смешон,
Но есть Бытие. Что же Вечность? Она – тот монах. Почтальон.
 
Святые умеют немало, но в них – устрашенье бесам.
Кого Божество привечало, тот не развивается сам.
Меняются тон и привычки, но личность Господь бережёт,
Что в Боге – ключи, не отмычки. И могут сказать: идиот,
Но просто любить – вожделенней, чем даже свобода ума.
У Бога любовь – тоже пленник, а крылья – тюрьма да сума.
Так думать – иметь не сознанье, что вечно тебя искушать
Готово, а веру и знанье, что нужно избранным внушать.
 
Простились слова, и осталось доверье, и тихий – душой
Твоей ожидаемый долго – влюблённый в спасенье покой.