Предыдущая часть https://poembook.ru/poem/2470722

____________________________________________________________________________________

Белокосый проспал весь день и проснулся только на закате. В голове у него стоял туман, но жрать при этом хотелось нечеловечески. Ну и покрывало тоже приподнялось в одном интересном месте… А вот Рыски поблизости почему-то не обнаружилось, и это оказалось неприятно: очень уж хотелось её обнять, ну и, мало ли ещё чего…

 

Однако, выходило так, что успевшая ночью немного поспать девушка просто проснулась раньше и уже встала. Потянувшись, Альк сел на покрывале и огляделся вокруг, ища Рыску глазами. Беспокоиться за неё причины не было: дар ничего такого ему не подсказывал. Здесь она где-то, поблизости, тем более, вон он, костёр горит, каша в котелке булькает, коровы неподалёку пасутся. В кустики, что ли пошла?

 

Откинув покрывало, саврянин поднялся на ноги, ещё раз потянулся до хруста в суставах. Чувствовал он себя на диво хорошо — видать, правду говорят о том, что с любой бедой надо переночевать, чтоб на душе стало хоть немного легче. И хотя смириться со смертью матери, с которой он и попрощаться-то не успел, не удастся ему никогда, теперь Альк понимал, что жить-то всё равно как-то придётся. Со временем печальное событие, разумеется, уложится в голове, но пока лучше будет просто стараться об этом не думать, просто жить, тем более, что сама мама никогда не одобряла тех, кто посыпает голову пеплом.

 

А уж с тем, что возврата к прошлой, совсем другой жизни не будет он, кажется, давно уже смирился — просто не осознавал этого раньше, так что, это и вовсе не беда: руки-ноги целы, дар при нём, молодость опять же, а всё остальное — приложится. Чтоб с голоду не сдохнуть, можно в самом крайнем случае и мечи продать — на первое время хватит, а роскошная жизнь… Да он уже и забыл давно, какова она, эта жизнь! Семь лет в Пристани были далеко не райскими, и многому научили. А уж в то, из какой передряги удалось выйти живым — самому порой не верилось. И вывод теперь может быть только один: не пропадёт он, однозначно не пропадёт. Что до отца — так он ведь всему хозяин, и его право распоряжаться имуществом и подданными на своё усмотрение, к тому же, следует признать: непокорного сына он обо всём предупреждал, обещал лишить наследства и, если по итогам, то просто выполнил данное обещание.

 

В сознании, нежданно и непрошено, всплыл светлый образ матери, такой, какой он запомнил её — молодой, красивой, любящей… и то, как она плакала, провожая строптивого сына в неизвестность. И так как поделать ничего было уже нельзя, Альк снова одёрнул было себя… да вот только очень непросто это оказалось — взять и перестать думать о той, что дала ему жизнь.

 

Альк снова огляделся в поисках Рыски. Нынче утром девушка сумела сделать так, что ему немного полегчало, так может быть, сумеет снова? Однако, где же она?

 

— Рыска! — позвал девушку белокосый, но никто ему почему-то не ответил.

 

Вот куда она запропастилась, глупая? Он позвал ещё несколько раз, но так и не добился результата, а потому, подкинув в затухающий костёр несколько толстых веток, сам пошёл её искать. Так как было всё ещё очень тепло и даже жарко, а поблизости — никого, то и надеть штаны белокосый даже не подумал.

 

Рыска, похоже, нарочно куда-то спряталась, потому что найти её Альк снова не смог, но по-прежнему чувствовал, что девушка где-то поблизости, тем более, тут же, у самой кромки озёрной воды обнаружились следы её босых ног — видать, приходила сюда недавно умываться. Альк постоял на берегу и тоже решил искупаться в озере: как раз окончательно проснётся, да и освежиться совсем не помешает. Он расплёл косы, разобрал спутанные пряди, думая, что надо потом попросить у Рыски гребень и хорошенько расчесаться, а то так скоро и колтуны появятся, и вошёл в воду.

 

Озеро оказалось родниковым, очень глубоким, а вода в нём — тёплой сверху и обжигающе ледяной внизу, так что как следует поплавать у белокосого не получилось, хотя освежиться — очень даже. Быстро замёрзнув, Альк поспешил к берегу, обнаружив при свете предзакатного солнца, что настоянная на ольховом опаде вода — прямо-таки янтарного цвета, а взвешенные в ней частицы теперь непременно осядут на коже и волосах, и потому будет он не белокосым, а рыжим! Да, лучше уж думать о такой вот ерунде, чем о маминой смерти…

 

Рыску Альк увидел, когда уже выходил из воды: девушка сидела, поджав ноги, на поваленном стволе ольхи за кустами и зарослями камыша. Стало понятно, отчего он не видел её с берега: хорошо спряталась! Ну и конечно, эта дурочка опять плакала.

 

— Оххх… — вздохнул саврянин и направился к ней напролом через камыш.

 

Рыска, разумеется, слышала, что её неоднократно звали, и даже видела Алька в воде озера, однако, никак не ожидала, что он придёт за ней сюда, а потому, увидев его, разумеется, голого, покраснела и сразу же отвернулась.

 

Остановившись за спиной девушки, Альк как можно спокойнее спросил:

 

— Ну и что у тебя опять случилось?

 

Рыска не ответила — просто снова разревелась, закрыв руками лицо.

 

— Уйди… — только и сумела выдавить она, шмыгая носом.

 

— У тебя там каша пригорит, — напомнил Альк.

 

— Ну и пусть… — она всхлипнула и судорожно вздохнула.

 

Альк, тоже со вздохом, присел с ней рядом.

 

— Ну что с тобой? — снова спросил он, — скажи мне!

 

— У меня кровь! — в отчаянии, на грани истерики выдала она, — и болит всё… там…

 

Белокосый с трудом подавил смешок.

 

— И ты из-за этого ревёшь? — он пожал плечами. — Ничего страшного, это нормально, тем более, через пару дней всё пройдёт, — заверил он девушку.

 

— Не только! — прорыдала она и сжалась в комок, снова залившись слезами. — Не надо было этого делать! Какая же я дура!.. — она надрывно всхлипнула.

 

— Почему? — искренне удивился Альк.

 

— Потому… — только и ответила она. Плечи девушки тряслись от рыданий.

 

Рыска пребывала в неподдельном смятении. Засыпала-то она счастливой, а вот проснувшись и немного придя в себя, вдруг осознала в полной мере всю серьёзность произошедшего! Это, умирая от желания, так просто было думать, что всё в итоге само собой как-нибудь разрешится, а теперь… теперь словно бы пришло похмелье: стало плохо и необъяснимо страшно. Впервые Рыска поняла: а с даром-то было куда как проще! Она хотя бы чувствовала, случится беда или нет, правильно или неправильно она поступает.

 

Девушка попыталась было занять себя повседневными заботами, да не тут-то было: то и дело думалось о произошедшем. В сознании происходила какая-то непонятная ломка: с одной стороны, от содеянного брал ужас, с другой — воспоминания были настолько свежи, что ощущались физически, и были… приятны! Рыску бросало то в жар, то в холод; она то чувствовала невероятный подъём, то стыд, то страх, а то и сумасшедшее, хотя и постыдное желание испытать всё снова. От такого состояния с ума можно было сойти и, не выдержав нервного напряжения, девушка пришла к единственному выводу: то, что такое произошло с ней — очень и очень плохо, и, конечно же, разрыдалась и постаралась спрятаться от того, кто забрал её честь. Да вот только он не спешил просыпаться, а она всё сидела здесь, у воды, умываясь слезами.

 

— Представляю, что ты теперь думаешь обо мне, — угрюмо буркнула Рыска. — Получается, всё, что я сама же о себе думала и говорила не стоит и ломаной медьки!.. — в голосе девушки звучала невероятная, глубочайшая горечь. — Просто взяла и без всяких уговоров согласилась на всё и сразу!.. — и слёзы снова брызнули из её глаз.

 

Альк выпрямился и поёжился. Мокрые волосы неприятно холодили спину, да и вообще, к вечеру начинало ощутимо холодать.

 

— Пошли уже, хватит убиваться, — просто сказал он. Честно говоря, он просто замёрз, хотелось высушиться и согреться, и это сейчас было для него важнее, чем все Рыскины страдания.

 

— Иди один, я никуда не пойду, — всё ещё не поворачиваясь, горестно проговорила Рыска.

 

— Почему это? — не понял Альк.

 

— Потому что я в глаза тебе смотреть теперь не могу… — призналась она. — Иди… Пожалуйста, оставь меня, — добавила она твёрдо.

 

Не говоря больше ни слова, белокосый поднялся с бревна, легко, словно ребёнка, подхватил Рыску на руки и, не смотря на её крики и сопротивление, понёс обратно — туда, где горел гостеприимный костёр.

 

— Здесь сиди и убивайся, если так хочется, но чтоб я видел, где ты, — жёстко произнёс саврянин, поставив девушку на землю возле костра. Сам же подобрал свою одежду и поспешил туда, где были оставлены их сумки с вещами, дабы найти там хоть какое-нибудь подобие полотенца — то, чем можно было бы высушить волосы.

 

— Какая тебе разница, где я буду убиваться? — вздохнула Рыска.

 

Плакать она перестала, в костёр подбросила, да и кашу помешала, — ей уже тоже зверски хотелось есть, — но, присев на землю у костра, снова насупилась.

 

— Чего? — не расслышав, переспросил Альк. Повторять Рыска не захотела. — На земле не сиди — заболеешь, — предостерёг он, вернувшись к костру.

 

— Да какая тебе разница?! — снова истерически выкрикнула девушка. У неё от переживаний аж под ложечкой засосало. Самой себе она теперь напоминала сговорчивых девиц, про которых украдкой слышала от хуторских батраков, и мнение и о своей персоне, и обо всём произошедшем у неё было соответственное её воспитанию: она дура и бестолочь! Никому такие не нужны. Вся жизнь бедной девушки перевернулась за эти сутки, а все её принципы оказались просто словами. Она теперь попросту ненавидела себя.

 

— Я вот не могу понять, — остановившись напротив Рыски, начал Альк, — что я-то тебе сделал? Почему ты так со мной разговариваешь?

 

— Он ещё спрашивает! — девушка от злости даже на ноги вскочила, — получил, чего хотел, а теперь издевается!

 

Альк нахмурился, глядя ей в глаза.

 

— А мне так случайно показалось, что тебе всё понравилось, — склонив голову на бок и нахмурившись, произнёс он. — Я ошибаюсь?

 

Рыска вспыхнула до ушей и опустила глаза.

 

— Может и понравилось, — проговорила она, — только что теперь со мной будет? Кому я такая нужна?

 

— В смысле, как — «кому нужна»? — совершенно искренне удивился Альк. — Что за глупости ты говоришь?

 

— Кто теперь на мне женится?! — трагически воздев к небу руки, воскликнула девушка и снова разрыдалась. — И как я только могла согласиться?.. Дура!.. — дальше были лишь нечленораздельные звуки, перемежающиеся всхлипами.

 

На летний закат постепенно наползали сумерки, меняя краски и очертания, а за пламенем костра, что пылал прямо со стороны уходящего рыжего светила вообще всё терялось и расплывалось, оставляя лишь гадать о том, что видишь… Белокосый со вздохом опустился на траву по другую сторону от костра, и оттого почти пропал из виду.

 

— Ну ты что, Рысь, совсем дура, что ли? — прозвучал его усталый голос. — решила, что я тебя теперь брошу, да?

 

— А что, это разве не так? — прорыдала девушка. Всё, казалось ей, пропало, всё! Счастье, переполнившее было сердце, оказалось пустым и фальшивым, просто исчезнув, так же, как Альк за этим пламенем — только голос и остался. Да и чего она вообще хотела? По-другому что, бывает?

 

— Я разве давал повод думать обо мне такие вещи? — спросил Альк тем временем с обидой. — Я хоть раз поступал с тобой подло?

 

Рыска тут же перестала плакать, уставившись на Алька: вообще-то он был прав, и в благородстве его сомневаться ей никогда не приходилось. Просто… этот случай всё же был особенный: это тебе не корзинку поднести!

 

— А кто же говорил, что от меня только в башне прятаться? Что я забавная девка и сгожусь только для того, чтоб позабавиться? — зло спросила она, — кто меня всё время до зла своими похабными шуточками доводил?

 

— Нашла, что вспомнить! — фыркнул Альк, ухмыльнувшись. — Ты что, совсем этих самых шуточек не понимаешь? — спросил он серьёзнее. — И вообще, долго там стоять будешь?

 

— А что ж мне ещё делать? — спросила Рыска, пока не веря в услышанное. У неё вся кровь от головы отлила… Такое никогда, ни сейчас, ни потом и даже ни в одной её сказке не могло быть правдой!

 

— Сюда идти, — властно, но при этом мягко произнёс белокосый, так, что ей непреодолимо захотелось послушаться, — и не забивать себе и мне голову всякой ерундой.

 

Рыска во все глаза смотрела в его сторону, так, словно хотела пронзить взглядом это наложение пламени и сумерек, но не сходила с места.

 

— Я не верю, — наконец, заключила она, — чтоб ты… со мной… А как же твоя ненависть к весчанам?

 

— А как же твоя ненависть к саврянам? — поставил он девушку в тупик встречным, более чем принципиальным вопросом, — что-то я её давненько не замечаю, — добавил он, ухмыльнувшись.

 

Возразить Рыске было больше нечего, и тогда, сделав один нерешительный шаг вперёд, девушка снова замерла.

 

— И что… теперь будет? — тихо и очень напряжённо спросила она, не отрывая от него взгляда расширенных от изумления глаз.

 

Альку видно её было намного лучше, чем ей его, и он всё смотрел в милое, заплаканное лицо, потом поднялся, подошёл к ней ближе сам — и тогда у несчастной девушки дыхание на миг остановилось.

 

— Что будет… да всё как полагается, — он взял её за плечи. — Только предложить мне тебе теперь нечего, — добавил он печально, тоже глядя Рыске в глаза. — Не будет у тебя ни сотни красивых платьев, ни фамильных драгоценностей, ни слуг… Да и первая брачная ночь или, вернее, утро прошло вот в таком месте, а не в шикарной комнате на кровати с балдахином, как ты уже мечтала…

 

— Я… не мечтала! — краснея, пролепетала девушка.

 

— Не ври, — Альк вздохнул, немного помолчал. — Так ты со мной? Выйдешь за меня? — спросил он напрямую.

 

И вот тогда Рыска в самом деле чуть не лишилась сознания. Услышать такое от Алька?.. Ей казалось, это в принципе невозможно! Ну да, она очень быстро им увлеклась, а после беззаветно полюбила, но рассчитывать на то, что тоже хоть немного может быть ему нужна?..

 

— Но ты… ты же не любишь меня!.. — возразила девушка.

 

Альк усмехнулся.

 

— Почему ты так уверена? — спросил он.

 

— Потому что такого просто не бывает! — выпалила Рыска, — и ты сам не раз давал мне понять, кто ты, а кто я!

 

— Какая ж ты ещё глупая, — вздохнул Альк, уже с нежностью прижимая её к себе.

 

Может быть, оно где-то и так, думал он. Но в целом свете сейчас не было человека, который был бы настолько близок ему, как Рыска. И если раньше это его бесило, то теперь… теперь отчего-то радовало. Жизнь неожиданно поровняла их с этой девушкой, и, наверное, так было проще: не надо никому и ничего больше объяснять — можно просто жить.

 

— У тебя такие волосы мокрые… — тихо проговорила Рыска, прижимаясь к Альку теснее, — надо высушить, а то заболеешь ещё… Хочешь, помогу?

 

— Хочу… — прошептал белокосый, склоняясь к губам девушки, — но попозже.

____________________________________________________________________________________

Продолжение https://poembook.ru/poem/2470813