Нынче меня осудили, как судят вора. Быть на закате казнённым мне — что за свора судит героя и маршала, разве можно?

 

Был бы тогда осторожней я или строже, был бы хитрее, умнее, да поздно думать:

 

Только коснётся парижских крыш синий сумрак, быть мне расстрелянным, будто бы я предатель. Что уж теперь… Миру крови вовек не хватит. Судит пусть Бог, а жестокость не знает меры. Здесь, на земле, меня враз осудили пэры… Раньше боялись, а нынче для них я жалок. Помню, живым выбирался из страшных схваток… Нет же, попался костлявой, как птичка в клетку.

 

Думал, судьбой уготован мне путь был светлый, но ошибался: мой путь — это злые пули.

 

Жаль, что покой мне

двенадцатой

не вернули.