ЗАПИСКИ СОВЕТНИКА (АНКОР,ЕЩЁ АНКОР)
1.
В танце страха метели кру'жат,
снега скрывают перевалы,
там по ущельям гремит река,
самогон в гранённых стаканах.
Под ногами предательский лёд,
рыжая плоть, кажется ржавой.
в этих краях , шурави не ждут
обезьяны бьют в барабаны.
Ожидается дождь из свинца,
укроют плоть белым саваном,
не прогонишь боль потерь - с лица,
стены в храме пахнут ладаном.
2.
Годы, краплёные вечностью,
в горах разорваны метроном,
кто-то станет бесконечностью,
кто-то превратиться в клоуна.
Протрёшь нож после грязной драки,
нет реалистичней холста:
Водка хлещет с пробитой фляги,
страданий не прячет наркота.
Сраженья, опалённых солнцем…
В горах чтим каждое мгновенье,
бьются, потомки македонцев
там, в неприступной цитадели.
3.
Свободным , пуштунским племенам
дань, платит не каждый караван.
На тропах, из замшевых камней,
правят изыски странной веры:
Не имеет ислам пределов.
Очертанья древних столетий,
в мерцанье манящих созвездий,
дурманом восточных соцветий.
Нищих мужей -удел плачевен,
не объяснить души волненья,
предначертанием гонимых -
влечёт бурной реки теченье.
4.
Нам незавидный выпал жребий:
Сбиты берцы в горах о щебень,
костры и утренний молебен;
зеленку рвёт восточный ветер…
Мальчишки в прицеле столетий
крик муэдзинов на рассвете,
урчанье , грозное, моторов,
ночью, бред пьяных разговоров.
Сказанья лживых демагогов
про экстрим, застоялый, в крови.
Не привыкших к проказам мужским
убитый разум памятью томим.
5.
Не всегда на неделе семь пятниц…
Брызги гранита - несётся танец,
не видно ни зги ... Это афганец.
На солнце разрывы черных пятен…
Парни наивной связаны клятвой,
порвана грудь тоской, непонятной,
Не проходит хриплая простуда,
Мучают мысли : Ждёт ли подруга ?
В жизни не каждый встретит Иуду…
Холодные камни точит слеза,
клоунов всегда выдают глаза.
Алах Акбар ! В горах суровый глас…
6.
Выстрел... Упал в камыши подранок.
В преддверие навязчивых кошмаров
укутаны помыслы туманом,
в зрачках играет закат - кровавый.
На мраморе кладбищенских громад
азарт, как прежде... Снова бородат.
Лечит прохлады свежий аромат.
Скупые слезы – дождь через сито,
достали измены – крыты, шиты,
мажоры , в кабаках, хлещут махито.
Из-за угла удары…В спину смех,
В ночи шестёрки воспевают грех.
7.
Среди камней, таились робко,
шли по тропе скрытой походкой
мы зелень мыли в марганцовке.
В душах осталась память войны,
"пахали", не портя борозды,
не ждали очередной звезды.
Следы стрельбы непримиримых,
в горах потери побратимов,
с болью любителей экстрима.
Над дувалами струйки дыма,
под окнами кладбище свинца,
интриги скрывают кружева.
8.
Саур , а там и Рамадан:
Гремят кастрюли по ночам-
Великий пост у мусульман…
Ждёт часа своего баран.
Без похоти афганцы злы,
ведь , за плечами дни войны,
которую ведёт народ,
им правит Мухаммед - пророк.
Нас выживать учил Восток,
мы часто падали без ног,
вернувшись в лагерь с диких гор,
там нам твердили про позор.
9.
Ночами , на склонах, вдоль реки
мерцают предатели - костры.
По ущельям власть горных племён,
коньяк , из Пешавара - Нейрон.
Не боги обжигают горшки,
всё одно, что вершки, корешки.
Куда бы не шли роты в тиши,
их сдавали пастушьи псы.
Матереют в горах пацаны,
живущие на семи ветрах,
вечный холод, голод в потрохах.
Вершины в снегу , зелень долин…
10.
Листая том неправедных потерь,
уставший, загнан в клетку, словно зверь,
срывает в будущее дверь с петель.
Потомки скифов – вольной породы,
вчера певцы непокорных сердец,
забывая про ссоры и споры,
на постаменты мчатся второпях.
В драке дворовым не известен страх.
и манят непокорные горы.
Не понимая неправедность войны,
к вершинам торопились пацаны,
забывая про ссоры и споры.
11.
За стеной зиндана в шари Бадабер *.
над жерлами потухших вулканов,
на горизонте миражи туманов…
Истина , на тропах караванов.
Здесь, иное понимание манер.
Грохот градов – пугают крестины,
падений в бездну – с болью холстины.
В последний путь
влекут визги скрипки.
Неподдельный страх внушают ошибки:
Возникший ужас - неизбежный враг,
пещеры, схроны - на дне ущелий прах.
Усталость...Надо терпеть, еще чуть-чуть.
12.
Незавидны судьбы женщин в глуши:
Упругая плоть в глухой парандже,
не радостно измученной душе,
что прячется , от взглядов шурави
в грязи полей, промокших, у реки.
Война приучит к гонке, чехарде,
в короткой жизни, кругов на воде:
Предательство сродни большой беде
На мушке болью, слёзы расставанья,
мозг сношен, сомненья бьют по нервам.
Спасибо лихим, дворовым генам,
бывавшим в нокауте за гранью,
в горах не сломленным глухоманью.
13.
В пылу сражений спирт с кровью,
дрожь ...после обработки ран,
потом, горячий зелёный чай,
под жжёный тростниковый сахар.
В горах опасно, но напрасно,
костлявая шаталась по пятам.
Не веря, азиатским сказкам,
не хочешь - остаться молодым
У шурави, с душой не всё в порядке,
так лучше умчаться без оглядки
туда, где плещется море проблем,
забыв тома ничтожных теорем.
14.
Кончился морфин, по телу дрожь.
В снегу, холодно падать под нож
Боже! На кого же ты стал похож ?
По коже, в крови , неровный крой .
Больно... Другой бы встал на дыбы
Калёной иглой прошиты швы.
Терпишь, зардана* ветвь закусив,
пронзает голову негатив.
До базы нужен, лишь, день ходьбы.
Моджахеды сорвались с цепи.
Небритый палестинский профиль,
не раз бывавший в катастрофах.
15.
Кто замолвит слово о вдовах ? …
От лживых устал философий.
В архиве фото, гордый анфас,
сверлит орлиный глаз, как алмаз…
Наивный... Прошлым аттестован,
врачом , в чистую, забракован
напишет уйму пустых страниц,
о любви, к белым халатам, тигриц.
Они плакали о детворе,
в прохладе платановых аллей,
не требуя скромных векселей,
от уходящих в туннель парней.
16.
Аллюром замучивший себя,
не ищет постоя пилигрим.
За плечами безумный экстрим ,
но скверная крадётся молва.
Когда-то паренёк безусый,
блуждающий в плену иллюзий,
по жизни не знающий себя,
станет слышать , в ночи ,голоса…
Дождавшись часа , к закату дня,
сможет прикрыть комбату спину…
Он не обнимет больше никогда
казачку, бедовую Галину…
17.
Под оком мулл из Пакистана,
не чтут безграмотность Корана,
Краснеет со стыда борода,
в мозгах сплошная белиберда.
Кичится восточной красотой
высекающий искры гнедой,
пришелец с седого Карачая,
стать воином судьба такая.
Сплошная темень по ущелью,
огни скупые в цитадели,
распластался в долине туман…
Ждем остановку —караван устал.
18.
Рвут спины цепями хозарийцы…
В дуканах ленивые торговцы ,
продаётся прокисшее пиво,
Не каждый, становится пугливым.
Боль восходов восточной красоты,
не радуют багряные холсты.
Чужие женщины под паранджой ,
сползают в роскошные долины.
Вершины, снежные блестят вдали…
Край , войнами истерзанной, земли.
В развалинах убогого жилья,
в тени магнолий щебечут соловьи.
19.
Страшит базаров грязных суета;
стоянки повозок разноцветных…
На многие вопросы - нет ответов,
не каждый верит в силу амулетов.
В ночи порочные метания…
Мечты несбыточных желаний,
не хочется снимать с дымкой очки,
со страха убегать, не по мужски.
Чинары... Развесистые сени
хранили от жажды и метелей
сгоравших на солнцем и под огнём -
хотелось брату промокнуть под дождем.
20.
Дурман растений- дрянной марафет,
пронзительные крики голосов,
и завыванье шелудивых псов
порождали губительный рассвет.
Нас терзал испепеляющий зной.
Бил , без промаха , гуджер* молодой
с древнего БУРа свинцовой стрелой.
Кто мало знает, тот особо зол.
Быть не у дел - это большой позор
и правит, в горах Гиндукуша, террор.
Отчаянье – терпенью нету сил,
без веры предсказаниям светил.
21.
Возмужавшие там, на семи ветрах,
врагов , одержимых, обращали в прах.
Порою, в драках кончались патроны,
в храмах слёзы роняли иконы.
Парни с эргедешек срывали кольца,
а кто-то готовился в богомольцы.
Желание под напиться свежей крови
гнилая сущность слабых, подневольных.
Совсем иной удел у недовольных:
К застолью, не приглашали убогих.
С микрофоном девочка - поэтесса…
Вечер, лихие притихли балбесы,
какова мучица, таково тесто…
