Я не умею рисовать...
Я не умею рисовать. А в детстве умела довольно сносно. Даже на какую-то выставку мои художества брали. Но, думаю, что причиной не были мои таланты живописца, а скорее всего, необычность сюжета. Я наряжала пальмы на новый год, переносила негритят на южный и северный полюса и так далее.
На мне в школьные годы лежала обязанность еженедельно вывешивать (ну и рисовать, и писать соответственно) стенгазеты. И вот однажды почему-то нужно было нарисовать лошадь. Хрен ее знает зачем. Я сидела в своей узкой, как пенал, комнате над огромным листом ватмана уже несколько часов. Лошадь не получалась. Кто угодно, но не лошадь. Пес какой-то постоянно выходил. И я взвыла. Ну как взвыла. Молча лила слезы и всё.
Не знаю как, но папа это дело просёк. Подошел и спокойно поинтересовался. Мол, чего страдаешь, доченька. Доченька, размазав слезы и гуашь по моське своей, бедой поделилась. Буркнула типа, "конь, гад". Папа улыбнулся. Ласково так промурлыкал: "да ладно, тебе..." И научил меня рисовать этого ненавистного мне коня.
У нас с папой сложились очень неоднозначные отношения. Он меня как-то по-своему любил, я его как-то по-своему тихо ненавидела. А на самом деле...
В моей памяти навсегда врезалась, а точнее прострочилась швейной машинкой "Зингер" чёткая картинка.
Мне срочно понадобилась чёрная юбка в мелкую складку. Не мне, конечно. А в школе возникла просто острая необходимость нарядить в подобные юбки всех девочек. В то время в магазинах шаром покати. Я не заморачивалась. Плевать мне было на юбку, на галстуки, знамёна и прочую атрибутику совка. Но папа...
Он не умел и никогда раньше этим не занимался. Зато отлично разбирался в чертежах, карбюраторах, двигателях и т. д. Снял с меня мерки, сделал выкройку, купил ткань. Очень тщательно и точно прочертил каждую складочку.
Я стояла на улице напротив окна старого барака. Тусклый свет в маленьком окне. И мой папа на коленях на полу увлечённо колдует над черным куском ткани. Он до микрона рассчитал каждую складочку, прошил ее сверху до низу, отутюжил, прострочил, присобачил пояс и замок "молния". И тут понял, что складки сделал не в ту сторону. Я уверяла его, что и так сойдёт. Вечер поздний, а ему вставать в пять утра на работу. Но папа недовольно цокнул языком, покачал сокрушённо головой и, сказав: "так не пойдёт", распорол все швы и заново принялся за работу. К утру на стуле возле моей кровати лежала классная юбка с правильными складками.
А я до сих пор стою на маленькой кривой пыльной улочке, смотрю в до скрипа вымытое крошечное окно хибарки. Тусклый свет, и папа на полу, стоя на коленях, колдует над чёрным куском ткани.... Прости меня, папа...
