Расстёгиваю пряжки на ремешках открытых туфель и встаю на песок босиком. Холодный и тяжёлый, он мягко рассыпается под ногами. Наверное, нужно было разуваться на солнечной полосе, а не в тени — на северной стороне прибрежной рощицы никогда не бывает по-настоящему тепло. Подхватываю сброшенную обувь и оглядываюсь, пока ты настраиваешь камеру.

 

Вокруг коленей непослушно плещется шифоновый шлейф. Подражая озёрной ряби, закручивается в ярко-бирюзовый вихрь. Наверное, не знает, что ему положено благородно развеваться сзади.

 

Незнакомый мужчина возникает из ниоткуда и растерянно смотрит по сторонам, полушёпотом спрашивая день недели. Отвечаю без раздумий — четверг. Его ни с чем не перепутать, у тебя слишком редко выдаются выходные и я подолгу жду их, успевая до последней чёрточки изучить календарный листок. Загадочный турист кивает и растворяется в зарослях желтеющей травы. Странно, она ведь по пояс...

 

Отказываюсь фотографироваться, а ты не настаиваешь, ловя в объектив обломки скал, давших начало десяткам легенд, и растрёпанные ленты на деревьях. Мы привезли с собой нарядные — не сговариваясь повернули в «Радугу тканей» перед выездом. Завязывая узелок, не прошу у духов чуда — зачем, моё нашлось, — но тащу концы ленты в разные стороны, затягивая крепче. Пусть мир остаётся неизменным, он, наконец, перестал кувыркаться. Предательски щёлкает затвор. Возмущаюсь, пытаясь не рассмеяться, и смотрю прямо в камеру. Подловил...

 

Колкие песчинки щекотно обжигают ступни. Августовское солнце доброе и не раскалило побережье подобно пустынному полудню. Или прохладные ладони Байкала оберегают своих детей? Беспокойно оборачиваюсь к деревьям, словно забыла что-то важное, но ты ведёшь меня дальше — до автомобиля пара километров, заповедно-шаманские места колёсами не трогают...

 

Янтарно-жёлтые кристаллики повсюду цепляют солнечные искорки: в обувь, на подол платья, в твои карманы... Зачерпываю их в ладони и рассыпаю по ветру.

 

Кто сказал, что волшебство обязательно за тридевять земель?