Социалистический реализм
I
... Провинциальный город. Он с утра —
до вечера, не ведая покоя,
законное обличье городское
несёт, как крест. Но лишь спадёт жара —
вдыхает с ностальгической тоской
нетленный дух разросшейся деревни.
Не городские во дворах деревья
и на балконах хлам – не городской.
(Хоть, должен сообщить, не так давно
отметил он своё сколькитолетье,
что, кстати, было запечатлено
в аляповато-праздничном буклете.
А также – матерьяльный атрибут –
был пущен дополнительный маршрут
автобуса.)
Награда за труды –
гостиница, в которой я рискую
засесть надолго. Правда, нет воды,
зато окно – на площадь городскую.
Напротив – громоздится ресторан,
вечернее пристанище элиты.
Кинотеатр (временно закрытый)
с названием чудесным "Океан".
У времени здесь – тайный закуток,
отдушина, в которую лениво
оно заходит отдохнуть, часок
соснуть, перекурить и выпить пива.
В библиотеке, робок и учтив,
пенсионер, грызя чернильный ноготь,
предложит вам "Печальный детектив",
как нечто эпохальное. Должно быть,
он углядел в вас что-то. И теперь
вам предстоит, как это ни печально,
послушать разговор исповедальный,
с надеждой и тоской косясь на дверь.
"... Ах, время не воротишь... суета...
Как жил – не помню... молодость, волненье...
Потом – война, нелепое раненье.
госпиталя да справки... маета...
... Да что там говорить... слова!... А здесь
покой, однако. Правда, сквозняки,
да ребятня шумит – озорники!
Зарплата, правда, тоже не бог весть...
Да что же я! Уж вы не обессудьте,
болтаю лишнего, простите старика!"
Ах, боже мой, как одиноки люди.
И здесь, и там, везде. Как коротка
вся наша жизнь...
II
Лицо провинции, глубинки
покуда скрытно и темно,
как на мгновенном фотоснимке –
одно размытое пятно
средь несущественных деталей...
Сам бог не разберёт, пожалуй,
каким молился божествам
забытый ими житель местный.
Был вялый кнут, а пряник – пресный,
И все событья, торжества –
всё стороною, словно дым...
(Кто знает, впрочем, со своим
уставом лезть сюда не сладко –
легко остаться в дураках.
Чем примитивнее загадка,
тем хитроумнее.)
Впотьмах –
все безголосы и безличны –
и люд, и городская знать.
И отголоскам бурь столичных
здесь даже пыли не поднять.
Ведь, провисая в пустоте,
бесплотное здесь мало значит.
Как, вероятно, и везде...
Наверно, так. А как иначе?
