Соне

Станешь браниться: зеркало, гребешок,

яблочко на тарелке -- нехорошо.

Карты -- вернее.

Профиль твой золотой

тянет любовь и золото на постой.

Знать бы, куда тебя уведет игра,

бедный ребенок мой, плачущий до утра.

Красные и зеленые ноготки

не сосчитать на пальцах одной руки --

так и мелькают: дама валет король,

сон или книжка. Пей молоко,

цум воль.

 

---

 

-- Налей мне.

-- Кровь или чай?

-- Что-нибудь. И руку на грудь,

на верхнюю треть.

Возьмешь немного любви.

-- Ты чего?

Оставь для детей и Господа Бога твоего.

Им страдать.

Ему терпеть.

 

----

 

Буду с тобой навеки и по сугроб.

Так говорил зара-

нее, без причины,

белый медведь по имени Снегопоп,

выросший в дебрях западной Монардины.

В шкуре моей зимы хорошо вдвоем

спать человечьим стриженым медвежатам.

Пахнет отцом, по-вашему чабрецом,

по-заболоцки сухо и горьковато.

На перекрестке Ладанного пути

вижу тебя в зеленое время суток.

В красное время из дому выходи.

Буду верхом на зайце, в котором утка.

 

Красное время сладкое и течет

во глубине сибирских лесных арбузов.

Видишь, стоят с авоськой, разинув рот --

не обезьяны даже, а марракузы.

Вот тебе нож, острее, чем их язык.

Серпень нежнее августа или сердца.

Буду с тобой отныне и напрямик.

Там, где куда ни кинь,

никуда не деться