Отстой, гл.18. Посвящение Насими
ПОСВЯЩЕНИЕ НАСИМИ
1. Смерть поэта.
Бывают боги среди нас,
которым тесно в двух мирах.
Мы вспоминаем Насими
В тиши раздумий и любви.
Разгневался султан Муайад:
Поэт-бунтарь погибнуть рад
За истину и за свободу
Дурным примером для народа.
«Содрать с живого Насими
Всю кожу с мясом до кости,
Руки, ноги отрубить,
Сжечь на костре его стихи
И тело выставить в Халебе,
Чтоб гнило целую неделю,
Затем отправить братьям,
Чтоб было всем понятно».
Не испугался Насими
И не признал своей вины.
Его прекрасные стихи
На музыку небес легли.
Легендой стал предсмертный
монолог:
«Я Аналхаг, я Истина, я Бог!»
Нашёлся богослов при казни,
Известный льстец и лицемер,
Тонул в проклятиях он праздно,
Жестокой глупости пример.
И вдруг пятном на его платье
Казнимой жертвы ярко кровь
Заставила его проклятье
Отойти от прежних слов.
И тут нашёлся Насими:
«Святоше палец отруби –
И он откажется от бога.
Поэта вечные стихи
Вживую содранная кожа
Навеки память сохранит.
Воскреснет духом Насими,
И звёздами его стихи
Зажгут предвечный небосвод,
Останется его любовь…
Я Аналхаг, я Истина, Я Бог!»
Спросил наивно любопытный:
«Синеешь ты, теряя кровь!
А теперь бледнеешь.
Какой же ты тогда есть Бог?»
Успел ответить Насими:
«Невежда, наконец пойми!
Я Солнце Вечности, Любви!
Перед закатом и оно темнеет.
А потом становится бледнее».
2. Мы – боги.
«И все вы боги», - сказал в сердцах Иса.
Услышали как будто небеса.
Но рабство трудно из себя изгнать:
Ведь легче ни за что не отвечать.
Затем напомнил всем упорный Насими,
Вторя гениям-богам о вечности любви:
« Я Аналхаг, я Истина, Я Бог!
Сердца и Разум покорить я смог.
Предвечному нужны мои стихи –
Мольбы и просьбы ваши не нужны.
В молитвах ваших
лишь для вас есть прок.
А где же Истина? Где Благо общее?
Познанья где урок?»
3. Нам тесно в этом и других мирах.
За рамки вселенной нас Разум выводит,
Конечно, не всех, а избранных трудами,
Природой, небесами и гением своим.
(Иные скажут, что демоны иль джинн).
Но я же вспомню снова Насими,
Воспевшего и Истину, и магию Любви.
Мыслителя, кому и вправду
в этом мире преходящем тесно,
в потустороннем и подавно:
там совсем не интересно.
Животной жизнью жить,
Услады потребляя,
И эгоистом быть –
Обоями для рая.
А хочется, хоть иногда,
Нам правду говорить.
Любовь и Истина, -
Ну словно две богини, -
По-прежнему манят,
Как прежде гения,
Поэта Насими стихи.
И пусть твердят,
Что нынче мы другие,
Но всё же
Сердцу хочется любви,
А истины – уму.
И я легко пойму
Всех тех, кому тут тесно,
В потусторонности
Никак неинтересно;
Всех тех, кто ищет
Единого в себе
Или себя в Едином;
Всех тех, кто пишет
Всю правду
своей кровью,
становится Идеей
и Любовью.
Как дар мой искренний,
Признание в любви,
Сквозь памяти века,
Ты, Насими, прими!
4. Обширней двух миров душою Насими.
Обширней двух миров душою Насими.
Два мира в нём займут часть малую любви.
Он суть, он Истина, Он Бог, Любовь –
И потому он не вместится вновь.
Что было, есть и будет; время, звёзды, лица, -
Всё это так легко в него всегда вместится.
Счастливые миры и всё, что может сниться, -
Всё в него вместится, а он в них не вместится.
Когда ты пишешь, Насими, об истине, любви,
Я за пределы выхожу, творя в себе миры.
В тебе я мудрость нахожу, поэзию и грусть…
И знаю: не вместился ты. Я тоже не вмещусь!
