ОТ ЧЕГО ОТКАЗАЛСЯ ЕСЕНИН-25

ОТ ЧЕГО ОТКАЗАЛСЯ ЕСЕНИН

 

Литературный анализ

 

(Продолжение)

 

* * *

 

Чтобы уверенно двигаться в нашем исследовании дальше, надо отчётливо уяснить закономерность того, что поэт тем быстрее разочаровывается в современной ему жизни и переходит к её непризнанию и отрицанию, чем больше сходства в его понимании темы с Божественной Истиной и больше различий — с мировоззрением властных структур. Так случилось в рассмотрении поэзии; уверены, что так будет и при разборе второй важнейшей есенинской темы.

 

РОДИНА

 

Если взглянуть на это явление с точки зрения Истины Христовой, то идеальная родина — это сильное православное государство, в котором царь служит Богу, отечеству и народу, а народ — отечеству, вере и царю. Цель такого служения — искреннее стремление жить по заповедям веры, готовясь к вечной жизни.

 

Родина в понимании советской власти — империя диктатуры компартии и управленцев, в которой жизнь народа подчинена служению на словах идеалам коммунизма, а на деле — власти, то бишь страстям человеческим.

 

В понимании Сергея Есенина: Родина — государство, в котором жизнь подчинена справедливым, гуманным отношениям между людьми; государство (по мере развития таланта поэта) сначала с царской властью, потом с республиканской и снова — с возвратом к православию.

 

Видим, что взгляд поэта близок к Истине, и весьма далёк большевистскому. Но в жизни его всё было гораздо сложнее и запутаннее. Вот восприятие родного края в незамутнённой вольтерьянством юности:

 

Без шапки, с лыковой котомкой,

Стирая пот свой, как елей,

Бреду дубравною сторонкой

Под тихий шелест тополей.

 

Иду, застёгнутый верёвкой,

Сажусь под копны на лужок.

На мне дырявая поддёвка,

А поводырь мой — подожок.

 

Пою я стих о светлом рае,

Довольный мыслью, что живу,

И крохи сочные бросаю

Лесным камашкам на траву.

 

По лопуху промяты стёжки,

Вдали озёрный купорос,

Цепляюсь в клейкие серёжки

Обвисших до земли берёз.

 

И по кустам межи соседней,

Под возглашенья гулких сов,

Внимаю, словно за обедней,

Молебну птичьих голосов.

 

А вот стихи из той славной поры, когда судьба свела Сергея с царской семьёй, которой вдохновенно, на подъёме первого головокружительного признания читал он строчки о вере, о привольной рязанщине, о константиновских крестьянах, так мило и ярко обосновавшихся в творениях молодого гения. Царь, царица, царевна оценили труды Есенина как никто из критиков ни тогда и ни после. И не потому ли столь проникновенно дарственное приветствие императорским дочерям — и они приветили его как лучшего поэта.

 

В багровом зареве закат шипуч и пенен,

Берёзки белые горят в своих венцах.

Приветствует мой стих младых царевен

И кротость юную в их ласковых сердцах.

 

Где тени бледные и горестные муки,

Они тому, кто шёл страдать за нас,

Протягивают царственные руки,

Благословляя их к грядущей жизни час.

 

На ложе белом, в ярком блеске света,

Рыдает тот, чью жизнь хотят вернуть…

И вздрагивают стены лазарета

От жалости, что им сжимает грудь.

 

Всё ближе тянет их рукой неодолимой

Туда, где скорбь кладёт печать на лбу.

О, помолись, святая Магдалина,

За их судьбу.

 

Юные царственные руки с такой небывалой ловкостью и осторожностью делали бесчисленные перевязки раненым солдатам Царскосельского госпиталя. А ведь ровно через два года им предстояло перенести невиданное кощунство — сожжение в кострах на Ганиной яме под Свердловском. Поэт пророчески чувствовал это. Он знал, как относятся к царевнам и царской семье гибнущие в ненужной мясорубке солдаты и многие тысячи обманутого большевиками люда (миру — мир, народу — рай на земле).

 

Нет, до такого падения Есенин не дойдёт, его поборет другое искушение — замерещившаяся в сознании фантастическая страна Инония. И иное государство это перечеркнёт чёрным крестом и царскую семью, и царя, и царскую власть с , и православие, и Самого Господа Бога. И хотя герою нашему с детства претило любое пролитие крови, счастливое будущее России несколько примирило с временным террором, а блоковские «Двенадцать» научили показывать революционные события с жестокой правдой. А правда была в том, что народная стихия погуляла в вольную волюшку, взяв разбег аж со времён Петра Первого:

 

Много было роз,

Много было маков.

Схоронили Петра,

Тяжело оплакав.

И с того ль, что там

Всякий сволок был,

Кто всерьёз рыдал,

А кто глаза слюнил.

Но с того вот дня

Да на двести лет

Дуракам-царям

Прямо счету нет.

И все двести лет

Шёл подземный гуд:

Мы придём, придём!

Мы возьмём свой труд.

Мы сгребём дворян

Да по плеши им,

На фонарных столбах

Перевешаем!

 

* * *

 

Через двести лет,

В снеговой октябрь,

Затряслась Нева,

Подымая рябь.

Утром встал народ

И на бурю глядь:

На столбах висит

Сволочная знать…

 

Та буря, длившаяся много лет, унесла из жизни тысячи судеб не только из высоких сословий, но и из нижайших: всем досталось по число по первое. Я печатаю эти строчки 14 июля, то есть за два дня до Уральской Голгофы. Есенин написал стихи царевнам за два года до трагедии. Наверно, не случайно сошлись эти факты. И мне вновь подумалось — немало было ещё земного времени у поэта, чтобы сказать своё слово о страстотерпцах, однако он даже в прозе ни словом не обмолвился ни о царе, ни о прекрасных своих почитательницах. Почему? Что за тайна скрывается за молчанием? Пока не догадываюсь. Знаю только, что Сергей Есенин не нарушил клятвы, данной императору во время призыва в армию. Кто сделал это — поклялся в верности Керенскому. Наш герой вообще дезертировал из армии, и никогда больше не брал в руки оружия.

 

Но вот факт! Одним из первых в советской державе поэт обвинил восставших, что они убили Иисуса Христа, то есть нанесли смертельный удар по православной вере. Откройте его поэму «Товарищ», ближе к концу. Найдите эпизод, когда младенец Иисус сошёл с пречистых рук Богородицы, взял за руку друга свого Мартина, и они направились в тревожную ночь на зов надежды.

 

Но вдруг огни сверкнули…

Залаял медный груз,

И пал, сражённый пулей,

Младенец Иисус.

 

Мечется в великом горе Мартин.

Но спокойно звенит

За окном,

То погаснув, то вспыхнув

Снова,

Железное

Слово:

«Рре-эс-пу-у-ублика!»

 

Вместе с убийством Бога в поэме говорится и о замене в России многовековой царской власти новой расцветающей формой правления — республиканской. И Есенин вновь удивляет пророческим даром, наитием гения. Железное слово республика. Почему железное? Да потому, что демократическая формация, в том числе и республика, чревата диктатурами всякого рода. Железной власти можно избежать только при сильной православной вере. Но Иисус убит. И надежды не остаётся. Впрочем, мы это увидим и по стихам, которые рассмотрим ниже.

 

(Продолжение следует)