Алина
Тот юморок – простецкий, кобелиный,
где от сохи, а где от кирзача –
ей не был мил. Она звалась Алиной.
В шершавой робе девочка-свеча
горела – и тихонько помогала
там, где нужней, – как знала наперед:
то успокоит пьяного нахала,
а то прораба к совести вернёт.
При ней – ни воровать, ни материться,
ни заливать невнятную тоску.
Девчоночка. А было ей за тридцать.
Ворочала – не дай Бог мужику.
Никто не окликал ее: «Эй, Аля!»
«Алина!» – неизменно, только так.
В курилках это имя не трепали,
не спорили о ней – ни на пятак.
Итак, друзья, она звалась Алиной.
Пришла на стройку, бросила физтех.
На ней как будто свет сошёлся клином –
всегда одна за этих и за тех:
в работе за двоих, и за бригаду
везде горой – а ну держись, профком!
И каждый думал: бабонька что надо! –
вслух называл надежным мужиком.
Потом – года бухие и нагие,
молись о здравье печени, паши…
Достаток, правда, гласность – миражи.
Но ведь была у каждого богиня
в шершавой робе…
