Алина

Тот юморок – простецкий, кобелиный,

где от сохи, а где от кирзача –

ей не был мил. Она звалась Алиной.

В шершавой робе девочка-свеча

горела – и тихонько помогала

там, где нужней, – как знала наперед:

то успокоит пьяного нахала,

а то прораба к совести вернёт.

При ней – ни воровать, ни материться,

ни заливать невнятную тоску.

Девчоночка. А было ей за тридцать.

Ворочала – не дай Бог мужику.

Никто не окликал ее: «Эй, Аля!»

«Алина!» – неизменно, только так.

В курилках это имя не трепали,

не спорили о ней – ни на пятак.

Итак, друзья, она звалась Алиной.

Пришла на стройку, бросила физтех.

На ней как будто свет сошёлся клином –

всегда одна за этих и за тех:

в работе за двоих, и за бригаду

везде горой – а ну держись, профком!

И каждый думал: бабонька что надо! –

вслух называл надежным мужиком.

Потом – года бухие и нагие,

молись о здравье печени, паши…

Достаток, правда, гласность – миражи.

Но ведь была у каждого богиня

в шершавой робе…