Апокалипсис души

Дом горит,размахивая багровыми руками.

Глаза наливаются болью и лопаются от натуги.

Тлеющие книги с фальшивыми стихами

Растаскивают по углам слепые подруги.

 

Они пьяны вдохновением,рвут на себе волосы:

Еще не музы,но кандидатки в наяды.

В печной трубе неестественным голосом

Безумный сторож заводит сомнительные рулады.

 

В кухне бардак.Равнодушные лакеи:

Кому-тоска в тесте,кому-голова на блюде,

Претворяя в слова кулинарные идеи,

Степенно рассуждают о бумажной посуде.

 

По комнатам шарахаются испуганные гости.

И пока Бог не выбрал себе нового Ноя,

Седой господин на обугленной трости

Играет сонату взорванного покоя.

 

У музыки бледное лицо и дрожащие коленки

(тут впору сказать:красота-страшная сила).

Перевернутые тени скользят по стенке,

Кляксами голов цепляясь за перила.

 

Королева крыс,похоронившая мужа,

Сотню любовников и десять заповедей,

В дальнее плавание по огненным лужам

Отправляет фрегат из семейной заводи.

 

За этим фрагментом чужого парада

(веревочный галстук,сорочка с ближайшей свалки)

Прежде,чем покинуть приемную ада,

Следит актер с высоты потолочной балки.

 

Лезвием фар вспоров полумрак вестибюля

(чресла-в объятиях автомобиля,

душа-под замком,совесть-в язвах),дети июля

Пытаются сорвать премьеру осеннего водевиля.

 

Бледный художник в засаленной древней пижаме-

Вниз головой с подоконника,крыльями-руки.

Достались в наследство распухшей от секса даме

Горящий мольберт и азбука птичьей науки.

 

Все здесь,уверяю,рассчитано точно по нотам.

На вечность вперед прекратила работу касса.

Здесь серым,пропахшим тяжелым солдатским потом,

Шинелям лежать и ждать золотого часа.

 

И будут слезы,будет марш Прозерпины.

И будут тела уносить вниз по главной аллее

Совсем нескучного сада,где даже спины

Значительней лиц,и угли сердец теплее.

 

...Пожарные прибыли на пепелище поздно,

Пасьянс разложили,матерно вспомнили Феба.

И только старец,бредущий мимо,плевал на звезды,

Падающие дождем с никому не нужного неба.

 

11.-12.97г.