Я ВИЖУ ДАЛЕКО

Цикл

 

Стрекозы над рекой

угодны, видно, Богу.

Врагов нажить легко –

друзья же и помогут.

 

Не трудно различить

их, как стихи и прозу;

из-под земли ключи

бьют чистые, как слёзы.

 

Потом впадают в муть

воды пустопорожней,

и, как ни баламуть, –

враги друзей надёжней.

 

Их чуешь, знаешь, ждёшь,

предвидишь прохиндеев;

предательство и ложь

друзей – куда страшнее.

 

Больнее, говорю,

под корень боль косила!

Простить могу ворью,

предателей – не в силах.

 

Когда душа штормит

и злых обид метель в ней,

мне чхать на динамит,

предательство – смертельней.

 

Я вижу далеко,

шагаю с веком в ногу:

друзей нажить легко –

враги же и помогут.

 

 

 

ПАМЯТЬ – ЭТО МИРАЖ

 

Догорает закат,

туч неброских полова;

не вернётся назад

ничего из былого.

 

Память – это мираж,

сны цветные ночами;

предостаточный стаж

у меня за плечами.

 

В нём враги и друзья –

всё и просто, и сложно,

но разъять их нельзя

и забыть невозможно.

 

А на кладбище – тишь,

вольно, муторно, строго,

постоишь, помолчишь,

повздыхаешь немного.

 

Цифры горестных дат,

крест, прощальное слово;

не вернётся назад

ничего из былого…

 

 

 

ДОВОЕННЫЕ СНИМКИ

 

Адриатики ветры,

злой норд-ост, суховей;

носят мальчики гетры

из приличных семей.

 

И, в коротких штанишках,

носят скрипки они, –

это прошлого фишки –

довоенные дни.

 

Эти старое фото

средь скрещенья дорог,

всё предвидящий кто-то,

почему-то сберёг.

 

Трону нежно альбом я,

словно музы струну,

в горле горькие комья

после вздоха сглотну.

 

Снова ветры из детства

дунут, где, сметены,

словно пух, и не деться,

те мы, «дети войны».

 

Где вы, Шурик и Витя?

Где ваш дядька – солдат?

Время горьких открытий.

Время горьких утрат.

 

А ведь как незаметно

век прошёл, стал далёк,

и в альбоме заветном

глянец фоток поблёк.

 

Всё, что было – смешалось

в ком из бед и борьбы,

то ли времени шалость,

то ли шутки судьбы.

 

И погибшие скрипки,

нелюбимые, – ах! –

вызывают улыбки

со слезой на глазах.