Я ВИЖУ ДАЛЕКО
Цикл
Стрекозы над рекой
угодны, видно, Богу.
Врагов нажить легко –
друзья же и помогут.
Не трудно различить
их, как стихи и прозу;
из-под земли ключи
бьют чистые, как слёзы.
Потом впадают в муть
воды пустопорожней,
и, как ни баламуть, –
враги друзей надёжней.
Их чуешь, знаешь, ждёшь,
предвидишь прохиндеев;
предательство и ложь
друзей – куда страшнее.
Больнее, говорю,
под корень боль косила!
Простить могу ворью,
предателей – не в силах.
Когда душа штормит
и злых обид метель в ней,
мне чхать на динамит,
предательство – смертельней.
Я вижу далеко,
шагаю с веком в ногу:
друзей нажить легко –
враги же и помогут.
ПАМЯТЬ – ЭТО МИРАЖ
Догорает закат,
туч неброских полова;
не вернётся назад
ничего из былого.
Память – это мираж,
сны цветные ночами;
предостаточный стаж
у меня за плечами.
В нём враги и друзья –
всё и просто, и сложно,
но разъять их нельзя
и забыть невозможно.
А на кладбище – тишь,
вольно, муторно, строго,
постоишь, помолчишь,
повздыхаешь немного.
Цифры горестных дат,
крест, прощальное слово;
не вернётся назад
ничего из былого…
ДОВОЕННЫЕ СНИМКИ
Адриатики ветры,
злой норд-ост, суховей;
носят мальчики гетры
из приличных семей.
И, в коротких штанишках,
носят скрипки они, –
это прошлого фишки –
довоенные дни.
Эти старое фото
средь скрещенья дорог,
всё предвидящий кто-то,
почему-то сберёг.
Трону нежно альбом я,
словно музы струну,
в горле горькие комья
после вздоха сглотну.
Снова ветры из детства
дунут, где, сметены,
словно пух, и не деться,
те мы, «дети войны».
Где вы, Шурик и Витя?
Где ваш дядька – солдат?
Время горьких открытий.
Время горьких утрат.
А ведь как незаметно
век прошёл, стал далёк,
и в альбоме заветном
глянец фоток поблёк.
Всё, что было – смешалось
в ком из бед и борьбы,
то ли времени шалость,
то ли шутки судьбы.
И погибшие скрипки,
нелюбимые, – ах! –
вызывают улыбки
со слезой на глазах.
