Баллада о дедовом ружье
Конкурсный рифмованный вариант.
Поспешу я вам поведать незатейливый сюжет.
Я стрелял в родного деда в семь своих неполных лет.
Дед любил в избу по пьяни завалиться в сапогах.
Он разлёгся на диване, перегаром дом пропах.
С перепоя лупит бабку, бьёт нещадно, просто так.
Ухмыляясь криво, гадко, утром буркнет: "Был дурак!"
Бабке что — простит любого, отболеет, отдрожит.
Печка, дом, свинья, корова. Ну, бывает... Лют мужик.
Трезвый — добрый. Врач от Бога. И зашьёт, и удалит.
Ночью вызов — он в дорогу, старый сельский "айболит".
Мне, мальчишке, бабку жалко, я-то вижу синяки.
Поломал об деда палку, дед хохочет: "Внук, секи!
С пионеру мало толку!" Ну, давай, покличь беду...
Из сеней тяну двустволку, супротив на стул кладу.
На курки, потом на спуски — жму, горячкою объят,
деревенский парень русский... И кричу: "Подохни, гад!"
... Бегал дед, ругался "дрянью". Хмель как сдуло, был скандал.
Хорошо, что он "жаканы" из стволов допрежь достал.
И — допился, тихо спятил. Став дурён и диковат,
волком зыркал дед с кровати. Увезли в психинтернат.
Я, давно студент, заехал с бабкой в дедову "юдоль".
В доме скорби не до смеха. Крики, вопли, вонь да боль.
Бабка еле углядела: "Лёня! Ты ли?" Ох да ах!
Под пижамой деда тело всё в лиловых синяках.
Отмолив, едва отняли да в деревню увезли —
без одежды, в одеяле. Помню — осень, журавли...
... Бабка маялась полгода. Мучил дед её, мыча,
неподъёмный, как колода. Сердобольна — получай!
Леденил вопрос мне душу, долго мучил, потаён:
"Может, было б деду лучше позабыть в стволе патрон?"
Спьяну как-то ляпнул, помню: "На хрена такая жизнь?"
Дед захныкал, как ребёнок, заелозил, заблажил.
Покопался я в чулане, "тулку" старую нашёл,
отыскались и "жаканы", по заряду в каждый ствол.
Выждал — бабке знать негоже — и принёс тайком: "Твоё?"
Гладит дед ладонью ложе, ухватившись за цевьё...
Нет обещанного рая. Главный пастырь глух и нем.
"Почему, одних карая, создаёшь проблемы всем?
Ты за что, Господь великий, нас мытаришь без суда?"
Но молчат во мраке лики. С неба падает звезда.
Плачет дед, себя жалея. Обниму: "Давай, живи!"
Жжёт в груди — и в самом деле, сердце рвётся от любви.
Пачкать карму нет резона. С внуком, дед, не повезло.
... От греха тогда патроны поменял я на бухло.
А потом ружьё пристроил. Зимним утром помер дед.
Бабушка жила вдовою тридцать с чем-то долгих лет.
Мой читатель, ты обманут? Зря ты крови ждал? Не злись...
Не случилось яркой драмы. Вот такая вышла жизнь...
