О себе. НеЛюбовная

*** (с корнями)

 

Из сердца вырвешь – словно из гнезда

на землю грубо вытолкнешь, в котомке

два скомканных крыла. Могу отдать

и их тебе,

подаришь незнакомке,

которая не вникнет, не поймёт

и – без толку по комнатам порхая –

не бросится в неведомый полёт.

И я не брошусь. Всё. Отполыхало.

 

 

*** (кувшины и кувшинки)

 

Чем старше становлюсь, тем реже слёзы лью –

как будто бы мои кувшины истощились;

нет смысла воскрешать отцветшие "люблю",

у позапрошлых чувств – тревожный запах лилий.

Он – травянист

и густ,

и зе́лено-медо́в,

весь смысл его – тянуть в тоскливую пучину,

но я не разделю удел несчастных вдов:

лишь для меня погиб – живой для всех – мужчина.

 

 

*** (спазм)

 

Ты обо мне забудешь вскоре,

и я забуду о себе;

объединяющее горе

такое хрупкое – разбей,

пусть ни фрагмента, ни осколка

не попадёт в мой новый пазл.

Кольнуло сердце – это только

спазм.

 

 

*** (солёный чай)

 

Я интуиции хвалёной

не пела дифирамбы, но

хотелось бы, чтоб чай солёный

не стал сюрпризом –

не смешно,

когда кладёшь то мёд, то сахар

в стакан напротив, ждёшь взамен

того же самого.

– Жизнь прахом?

– Нет, просто мысли в полутьме.

 

 

*** (синнабоны)

 

Жизнь заворачивает туго

и часто потчует рулетом;

глядишь – опять не стало друга,

ещё одно – сгорело лето.

Какие разные начинки:

кислят, горчат, тревожат память,

и добавляются морщинки,

и – обратясь под утро снами –

заходит прошлое

и больно,

и долго смотрит с укоризной...

 

– Мам, а испеки нам синнабоны

с корицей?