II

Боже, храни Королеву!

 

Как зеницу ока ее храни!

 

Голову, мысли, сны и чрево.

 

В королевстве суровые дни:

 

Ведьму повесили года три назад,

 

Эшафот разобрали.

 

Казалось бы, что тут - ну что тут не так?

 

И я это все понимаю.

 

Раньше играли шуты и пели

 

Каждый день тут певцы иностранные,

 

Принцы, рыцари, менестрели.

 

Все танцевали, смеялись, плакали.

 

Шахматный стол, барные стулья,

 

Стойка, столы под карты,

 

Веселье и танцы, что день - то разгулье,

 

Бокалы, салюты, фейерверки,

 

петарды.

 

Каждые сутки, месяцы, годы.

 

И ей, видимо, надоело:

 

Все вокруг стали вдруг

 

- "Уроды!" -

 

И менестрели уже не пели.

 

В замке сидеть невозможно

 

И не играются карты.

 

Серые волосы, белая кожа.

 

И Она подумала как-то:

 

"Умереть даже легче, наверно."

 

И Королева порезала руки.

 

Ее спас наш отряд благоверных.

 

Боже, храни Королеву от скуки.

 

Так отряды бегут каждый день.

 

У них скоростной марафон,

 

В замке забыли-забыли про лень.

 

Королеве дарили кулон.

 

Королеве дарили корсет,

 

И платья, и каблуки,

 

Но просила она сигарет.

 

Не сердца и не руки.

 

А предлагали ни раз и ни два -

 

Так и сторуким стать можно.

 

Но это пока что была не беда!

 

Беда - когда уже жить невозможно!

 

И вышла она на центральную площадь,

 

Что бы повеситься на глазах

 

У толпы, ржущей, как лошадь.

 

А эшафот года три назад...

 

...Года три назад разобрали.

 

Не повеситься - так сгореть.

 

Она подожгла себя в тронном зале.

 

Что бы не гаснуть - что бы дотлеть.