Когда-нибудь

Мы снова родимся в каком-нибудь тысячном веке

На самой обычной планете сиреневых скал

И будем, скорее всего, быстроногими Вабру,

А может, лазоревокрылыми птицами Скри.

Мы встретимся волею случая (так будем думать)

Под старым развесистым Броем у древней стены

И будем гулять... а быть может, парить над ветвями,

А если устанем, на темное сядем плато.

Уже будет вечер, все три голубые луны

Зальют мягким светом овраг и развалины храма.

За ним, под обрывами, будет плескаться вдали

Река, о которой известно с каких-то времен,

Что редкий Драгин долетит до ее середины.

И, глядя на тени и быстрые блики внизу,

Я буду откуда-то знать, что сейчас ты мне скажешь:

«Закрой, моя радость, глаза», и опять догадаюсь,

Зачем ты мне это сказал... А чуть-чуть погодя,

Когда эта странная дрожь и безумная нежность

Отхлынут волной, воссияет ночная Звезда.

Меня ты обнимешь, и тут, в этом ласковом свете,

Увижу я, как на твоем бирюзовом крыле

Сверкнут огоньками в лучах ярко-рыжие перья,

И (только, пожалуйста, не выясняй, почему)

Я странности этой нисколечко не удивлюсь.