Был господарь мой весёлым, был пьян войною, знамя над ратью реяло огневое. Был господарь же мой молод и полон силой, нёсся он в битве по полю, лихой, счастливый… Был господарь мой да солнцем, дружина — звёзды, был господарь самым храбрым и самым грозным, плена не ведал и боли не знал когда-то — ведьмы его заговаривали от брата, ведьма-жена отводила его печали, ведьмы-служанки заклятья всенощно ткали.

 

Я ему был самым верным и самым близким, тихий слуга, я был соколом, волком рыскал, всякую весть приносил ему раньше срока, дань собирал, прогонял и врагов с востока. Принял бы смерть, только всё же хранили боги.

 

Раз объезжал господарь мой со мной остроги, в дальнем из них увидал колдуна из леса. Старец хитрил и юлил да не хуже беса, он обещал господарю не жизнь, а вечность — срок человечий по-страшному скоротечен. Мой господарь его вызволил из темницы, нынче слетелись на терем наш злые птицы, всем им хозяин — колдун из сосновой чащи. С каждым же днём он влиятельней и богаче, он нашептал господарю, чтоб я был сослан, он приказал, да уж больно он мелкорослый: нынче ушёл по горам от его погони, хитрый колдун не провёл меня, словно многих.

 

На господаря же я затаил обиду. Нищим ходил и богатым казался с виду, был и монахом, обманывал хитрых женщин. Лгал, не таясь, и умалчивал, был и вещим, но проложил, господарь, я к тебе дорогу. Ты обо мне позабыл и не звал подмогу, ты не узнал, кто поднёс тебе кубок с ядом. Поздно теперь, покаяния мне не надо, верно служил, но удел тот уж опостылел.

 

Пей же до дна, господарь, ты свою погибель.