Тернии...

На свете хладнокровней нет мужей,

Чем занятый работою палач,

Однако даже он станет добрей,

Услышав одинокий женский плач...

 

Нет женщин в мире чтоб не восторгались,

Услышав мужской плач в его душе,

И толпами лишь в сплетнях потешаясь,

Смеясь над голодом его и доброте...

 

Не стоит дремлить и прозебать то чудо,

Где счастьем был наполненный бокал,

Когда потратив жизнь на чьё-то худо,

Был сорван в песне доблестный вокал,

 

Где философия проста, нет только силы,

Ответить так, чтоб звёзды рвались вниз,

И стать изгоем, больным, презренным, милым,

Где выйти оставалось лишь на бис...

 

Глотав песок и нежитью питаясь,

Как наровит властивой дамы взор,

Он был как шут, лишь перед ней склоняясь,

И очаровывал его лишь стыд, позор.

 

И побераясь между смутных подворотне,

Он бога только об одном просил,

Чтоб дал лишь шанс из преисподни,

Смотреть, как полыхает власти пыл...

 

Растерзанный поэт муками боли,

Что в сердце поселились от невзгод,

В отчаянии писал стихи до крови,

Переживая будни битый год.

 

В груди сжигало пламя от любви,

На части рвало душу ожидая,

Момент, когда на жизненном пути,

Ему ответит та, кто тоже жаждет рая.

 

И прежде суть и остроту желаний,

Так сильно в прошлом не познав,

Он с опытом не значимым пылая,

В те тернии судьбы как-то попал.

 

И всё бы было здорово, лишь зная,

Слова, что вмиг отбросили бы вдаль,

Вначале всех интриг, что молвит злая,

Та дама, что глядит через вуаль.