Я не разозлюсь!
Ну чем виновен я? Ведь лезут рифмы сами
Из головы моей — из рта, ушей и глаз,
Согретые душой, умытые слезами,
Как будто с плеч столкнув невидимый балласт.
Они, как пули, рвут меня навылет,
Кромсают череп, будто топором,
Рассудок мой на снег бумаги вылит
И, в кровь нырнувшим, выписан пером!
И пусть скажет кто-то, что это безумство и бред,
Я не разозлюсь и не выну из ножен стилет.
Чуток приторможу, не стану торопиться,
Пусть рифмы в голове сплетут иной узор,
Простой, чтоб вы смогли сполна им насладиться,
И над моим умом ослабили надзор.
А я, освободясь от злой опеки,
Стихом и кровью сердце источу,
Не думая о том, что я вовеки
Прославить себя рифмою хочу!
И пусть скажет кто-то, что это позёрство и блажь,
Я не разозлюсь и не выну из ножен палаш.
Вот в гробе я лежу, убрАн цветами пышно,
Дежурные слова роняете вы с уст,
А я, немой, кричу: по-вашему всё вышло,
Ведь гроб мне сколотил улыбчивый Прокруст!
Но я из-под земли досрочно выйду,
Я в жизни вам спокойствия не дам.
Тогда вы, разозлившись не для виду,
Объявите табу моим стихам!
И пусть скажет кто-то, что я фарисей, лжец и вор,
Я не разозлюсь и не выну из ножен топор.
Но мне шепнул вчера не кто-нибудь — Всевышний! —
Что так и быть должно, все муки неспроста,
Поскольку ты поэт, то в жизни ты не лишний —
Взойди на крест святой, взгляни на мир с креста!
Я думаю не быстро — в этом грешен,
Я скор не на подъём, а на присест,
Боюсь, что грех таить, коль неизбежен
Мне путь, пусть на святой, но всё же — крест!
И пусть скажет кто-то, что я и хвастун, и нахал,
Я не разозлюсь и не выну из ножен кинжал.
Не нужно мне ничто — ни слава, ни признанье,
Не нужен — Бог, прости! — мне крест и в небо путь,
Пускай награда мне — забвенье и изгнанье,
Я всё же не хочу с тропы своей свернуть!
Иду, прострелен рифмою навылет,
Сюжетом череп вскрыт, как топором,
Рассудок в снег пушистый щедро вылит
И, в кровь нырнувшим, выписан пером!
И пусть скажет кто-то, что я параноик и псих,
Я не разозлюсь, лишь достану из сердца свой стих…
