Какая же я дура!
Умираю! Нет, не так, просто растворяюсь в пространстве, как личность. Висит в шкафу шуба. Я ее купила три года назад, тогда же и надела в последний раз. Она уже давно растворилась, как шуба, для меня. Не интересна, а висит. Купила просто так, чтобы было.
Вот и я сейчас такая, никчемная, ненужная дура, существующая без смысла, чтобы было. Сижу у монитора ночью, ищу хоть какую-то зацепку, крючок, позитивчик и не нахожу. Картинки, буквы мелькают и ничего не задевают в сознании….
А он сейчас едет в аэропорт. Я знаю, видела билет, через два часа и двенадцать минут он полетит до своей Тюмени. Нет! Не специально смотрела, просто он сам все из рюкзака выложил, когда вспоминал, все ли взял. Все, конечно. Там еще в боковом карманчике вместе с ключами от машины, жвачкой и расческой сердце мое.
Дура! Жила же без него спокойно, размеренно и правильно. Завтрак из распаренной овсянки, восемь часов службы на благо родине и собственного кошелька, магазин, хлопоты по дому, душ, уютная кровать. Весной окна помыть, отдать бомжам банки с огурцами, летом на дачу маме помочь, осенью снова окна, поездка в Турцию, зимой ждать весны и греться соцсетями.
Утро осторожно просочилось между штор. Там мир в виде огромных хлопьев снега выпадает в осадок от моей глупости. Дочке позвонить!
– Аня, вам огурцы соленые нужны?
– Вы что, сговорились? Я еще не беременная.
– Так нужны или нет?
– Не. Нам уже бабушка две банки отдала.
– Анна, ты в общежитии? Я слышу, ты в общаге. Почему не на занятиях?
– Мам, не начинай, а.
Все, отключилась. В ванной запах его парфюма. Щетка. Это его зубная щетка! Он оставил. Забыл свою щетку! А значит, вернется, конечно, он обязательно еще приедет. Против такой приметы не попрешь. Вот она какая, с сине-белыми щетинками, строгая и дорогая. Пусть лежит. Он вернется.
На маленькой кухне, на столе кружка из китайского фарфора с чайным недопитым омутом на дне. Он любит сладкий чай, потому что добрый. И нежный. А еще он любит обворачивать кружку двумя большими горячими ладонями и смотреть, прищурившись, на меня сквозь поднимающийся парок. Мои плечи, спина, затылок, мое тело помнит тепло этих рук. На мне горят отпечатки его ладоней, так же, как и на этом фарфоре!
Стою, как дура, над кружкой в ступоре. Вот тут он губами касался. Да вот вымою! А то музей какой-то получается. Да перебьется, не дождется, нельзя так….
Будто и крылья расправились, и лететь некуда. Опять окна, работа, мама на даче, огурцы… клетка.
По времени должен уже прилететь. Звоню:
– Я тебя люблю.
– Взаимно.
Вот зараза! Он что, стесняется сам эту фразу сказать? Я ее сто лет никому не говорила. А он «взаимно». Хожу, сомневаюсь, холодно…. Зря позвонила!
Перезванивает:
– У меня тут это, погода…. Полчаса посадку не давали. Почему так рано проснулась? У тебя же выходной. Спи!
– Не могу, подушки тобой пахнут.
– Спи… все будет хорошо.
В Тюмени вьюга. На моей маленькой кухне тикают ходики. Где-то тут оставалась водка «Царская» чуть начатая. Странно как-то, будто в пьяном угаре все, а трезвая. Грамм пятьдесят, и спать.
Фу, какая гадость, хоть и царская. Сквозь толстое стекло бутылки за мной подсматривает какой-то император. Хм, кажется это Петр Первый, но почему-то в лавровом венке и подмигивает. Может, все-таки спать пойти, сутки не спала.
Я усну, и этот невероятный день закончится. Завтра, а оно начнется, когда я проснусь, все опять станет, как прежде. Нет! Не хочу. Пусть этот день, да день ли? это целая жизнь! длится, длится, длится….
***
О-о-ох, будильник зовет на трудовые подвиги, а за окном еще темно. Не справедливо это. Наши предки работали только в светлое время суток, поэтому зимой в основном отсыпались. Почему-то все болит и хочется плакать. Сейчас крепкий черный кофе обязательно восстановит и душу, и организм.
Складываю в сумочку кусочки своей жизни. Паспорт, ключи от кабинета, от машины, кошелек, таблетки, телефон…. Ни одного звонка, ни одного сообщения.
Шляпка, сапоги, чуть духов на шарфик. Все. Нет, что-то все-таки забыла. Ах, да, где-то тут в ванной на полке остался вчерашний хлам. Ломаю бело-голубую пластмассу пополам и бросаю в мусорное ведро. Вот теперь все, поехала на работу.
