Смирение
Запей водицей
крупный лёд,
что камнем давит
на живот,
на лёгкие,
замученные почки
и клетку вдребезги
круши́т, ведь знает,
оставят
гнить меня. Глухая
дрожь в углы бросает.
И в чревном лае –
упокойный зáпев.
И я один, как исполин,
душою вымер
из седин
такой кретин. Мотив всё прежний
заест да усыпит
пластинкой грешной.
Я ж –
не молюсь чужим богам,
как и себе помочь не в силах.
Мой плач, и смрад, и ропот,
словами излишён мой жалкий шёпот
в высшем рае:
им всё заметны тёмно-красным
шрамы на кинжале.
И плоть горит седьмым огнём.
Бесстыдство.
Вечность.
Безрассудство.
Приметь, как стал я мотыльком
и в стёклах вижу лишь искусство.
Ты исключителен,
но прост земной сапфир.
Мой мир однажды тоже выцвел,
и путь закончился во снах
босой борьбой.
Возможно, смертью озарил
мой вымпел негодяй-герой.
