Оборотень

В островах бурьяном красным

Разрастается зоря,

Точно глыба льда, опасным

Срезом на свету горя.

 

С лодки слез, и встал на ноги,

Что бы тут же рухнуть вниз

Как подкошенный: тревоги

Оправдались, взорвались.

 

Белые кости,

Отравленная кровь.

Нет предела злости:

Белки чернеют вновь;

 

Мышцы разрывая,

И скелет кроша,

Рвется суть другая

Изнутри, вопя.

 

Тонкий звук звенящей скорби –

Тихий вой на пустоту.

И лежит, весь скрючен, сгорблен,

Воет – встать невмоготу.

 

Кладбище костей белёных,

Пахнут – как его семья.

Он нашел их, осрамленных,

На забытых островах.

 

Белые кости,

Отравленная кровь.

Нет предела злости:

Белки чернеют вновь;

 

Мышцы разрывая,

И скелет кроша,

Рвется суть другая

Изнутри, вопя.

 

Изнутри рычанье рвётся –

«Чьих рук дело это всё?»

Ничего, он им сочтётся,

Не расплатятся живьем.

 

Перебьёт он лишь народу,

Кто убил его семью,

Зверю внутри даст свободу –

Уж держать невмоготу.

 

Белые кости,

Отравленная кровь.

Нет предела злости:

Белки чернеют вновь;

 

Мышцы разрывая,

И скелет кроша,

Рвется суть другая

Изнутри, вопя.