Не нам судить - мы будем помнить
Осень сорок первого года. Ожесточённые бои южнее Вязьмы.
Уже четыре месяца войны несёт потери армия, враг всё ближе до Москвы.
С начала октября немцы снова перешли в наступление и адским огнём поливали окопы советских солдат.
Приказ из ставки командующего: «Держаться до утра!». Не устояли перед Тайфуном.. Ужаса полны усеянные трупами поля…
Более полумиллиона бойцов в плену, потери невозможно сосчитать. Всех похоронят позже, а тогда убитых только ветер отпевал.
Холодным саваном спустилась ночь с небес, утихли стоны - смерть царила всюду.
Гробовая тишина… лишь кое-где змеёй шипела, догорая, пожухлая трава.
Валялись пушки, танки дыбились - орудия были взорваны, казалось, умерла сама земля.
Не многим повезло и среди них мой дядя Пётр, кавалерист – лошадь его спасла, да ещё природный камуфляж - опавший лист.
Тьму кромешную рассеял снег – надо было срочно убегать как можно дальше, да до утра успеть. С лошадью он был двойной мишенью, но выжить без неё шансов было очень мало.
Мучительно трудный, опасный путь домой, силы покидали, голод, страх мутили рассудок – он почти не думал, а то возможно сошёл бы сума. В деревни, сёла заходить нельзя, враги повсюду. В сторожке лесника один лишь раз передохнуть и удалось, не убраны поля – только прошлогодние стога и большая редкость. В одном из них он обнаружил земляка. Холодной ночью в ноябре судьба свела двоих односельчан: «Пётр?!» Имя другого человека мне осталось не известно, но вот, что бабушка поведала о том.
Лошадку оставили за хлеб, менять одежду не пришлось – сплошная вошь, а сапоги забрал старик, но выдал чуни. Ранним утром у села недолго постояли на высоком берегу родной реки Елань, всё как на ладони в большой излучине реки, понятно – немцы не дошли. Здесь их дороги разошлись, как оказалось навсегда.
Радость встречи была велика, но застыла у матери рука, не описав креста, упала и в бессилии повисла – ей сына не спасти. Было ясно, его поступок – дезертирство, а значит расстрел по законам военного времени. Пересохшие губы шептали: «Будь ты проклята…» В каждый дом пришла война, свинцовой тучей двигалась она и убивала пулями, как градом! Живым беду любую надо было пережить, страх одолеть, что б Родину спасти и вырастить детей.
Долго расспрашивал солдата военком, но про соседа дядя умолчал. Петра отправили на фронт, так случилось, что погибли вместе – отец и сын - под Сталинградом.
Пятнадцать лет в подвале мучился, но жил, бежавший с фронта вместе с дядей. Мать его от горя умерла, вот он и вышел, но суда не пережил. Да кто кому судья, когда уж всё равно, простили, не простили…
Я помню всё, что рассказали про войну отец и мать, прадед и бабушки мои, настало время внукам, детям оставить записи свои…
Вот, что писал командир 45-й кавалерийской дивизии Стученко о боях под Вязьмой: «Развороченная земля, усеянная трупами наших и немцев. Здесь же исковерканные повозки, орудия, машины. Раненые лошади, с низко опущенными головами, бродят по мертвому полю. А вокруг зловещая тишина... 13 октября войска армии начали разделяться на отдельные группы для самостоятельного выхода. Все орудия были взорваны, машины сожжены. Но на то, чтобы уничтожить конский состав, ни у кого рука не поднялась. Коней распустили по лесу. Наступил мороз и выпал первый снег. Бесконечные потоки русских пленных шли по автостраде на запад.
Чем же на самом деле была Вяземская битва: военным поражением или стратегической победой? Кем были погибшие и взятые в немецкий плен генералы и солдаты: предателями или героями? 2
